Золотые цикады сбрасывают кожу

Алена смягчила тон.

– Вот обратите внимание, какой контраст между живописью и скульптурами, там – душа поэта, тут – убийцы.

Валерка выпрямился, лицо гостя побледнело, и девушка догадалась, что слова попали в цель. Возникло ощущение, будто пространство между ними стало раскаленным.

– Все правильно, я и есть убийца, – негромко произнес Лакмус.

Алена резко поднялась.

– Только не надо достоевщины, сыта по горло воплями о загадочной славянской душе. Вы не Родион Романович, я не Сонечка Мармеладова.

Каштанова скрестила руки на груди, и стала прохаживаться по комнате, с видимым усилием заставляя себя молчать. Тайсон, до этого момента безмятежно валявшийся на ковре, поднялся и уставился на хозяйку. Алена заметила тревогу собаки и протянула руку, собираясь погладить пса, но тот ускользнул и одним прыжком взлетел на подоконник. Стоял, глядел во двор, мощный, с рельефной мускулатурой, воплощение бесстрашия и надежности.

– Я действительно киллер, – упрямо повторил Валерка.

– Мерси за откровенность, только это никого не волнует. Работа грязная, но есть и более мерзкие варианты.

Девушка взяла из вазы грушу и надкусила.

– Кстати, какого черта вы сообщаете первой встречной о своей…, – Алена запнулась, подбирая более щадящее определение, – …профессии?

Валерка ответил не сразу, сидел, решая, надо ли вообще открывать рот. Потом выдавил:

– Минут десять можете уделить?

– Я вас слушаю.

Лакмус зачем-то сделал короткий выдох через нос, как боксер, проводящий удар, но продолжал молчать, соображая с чего начать. За десять минут нужно было объяснить практически незнакомому человеку ситуацию, в которой он очутился. Почему-то стало трудно дышать, перехватило горло, и Писюн вновь мысленно упрекнул себя, дрейфишь пацан. И все же он решился…

Знал бы Валерка, кто и какой ценой заплатит за его откровенность, собственной рукой отрезал себе язык. Без наркоза.

Желтые розы от чистого сердца

В оценке военных грубые ошибки не редкость. Чего

стоит одно «солдат – последнее звено в эволюции

животного мира». Во-первых, почему солдат, а не

генерал или маршал? Во-вторых, кто дает право

оскорблять животных намеками на интимную связь с

двуногими?

Планы полковника Багрова круто изменились. Виной всему была запись разговора Лакмуса и Алены, сделанная пунктуальной Васнецовой. Она добросовестно подогнала машину, напичканную аппаратурой, к дому Каштановой и закончила работать только после ухода киллера.

Полковник сообразил: появились два новых свидетеля, существование которых угрожает его безопасности. Дважды прослушав диалог, Михаил Федосович рассвирепел. Особенно поразило нахальство, с каким Алена и Лакмус, эти мокрицы, пытались рассуждать о смысле жизни.

– Данные на шлюху, немедленно – прорычал Михаил Федосович.

Не один мускул не дрогнул на кукольном лице бывшей проститутки, но, выйдя за дверь, Илона с удовольствием дала волю чувствам. Среди ругательств, слетавших с безупречно накрашенных губок, особой романтичностью отличались: голубой некрофил, член золотопогонный и потный гандон.

Филологические изыскания не помешали лейтенанту Васнецовой созвониться с дежурным и скачать из базы данных необходимую информацию. Не прошло полчаса, а на столе полковника лежало несколько страниц о гражданке Каштановой, ее друзьях, родителях, бизнесе, задержаниях и правонарушениях.

Пока Михаил Федосович удовлетворенно хмыкал, изучая компромат, Илона в уме подсчитывала, сколько вызовов до ухода в отпуск ей предстояло отработать.

В последний год старый козел, правда, немного утих: в офисе Федосовича приходится обслуживать максимум раз в неделю. Зато пристрастился к извращениям, стал искать новые формы. Вместо рабочего кабинета вменил в обязанность являться к нему домой. Супруге жалуется на якобы давление, а поэтому, дескать, вынужден работать дома. С секретной информацией. А сам, гад, заставляет Илону играть в какие-то странные игры. То требует, чтобы она надевала старомодную кожаную юбку с широким поясом, белую блузу и, сидя за столом, читала вслух учебник по русской литературе за четвертый класс. А сам, повязав пионерский галстук, лезет под стол, начинает гладить ножки, стаскивает на пол и, называя почему-то Аллой Степановной, имеет по полной программе.

Вторая игра еще веселей. Лежит голый под одеялом и начинает онанировать. Илона должна ходить взад-вперед в белом халате, а затем неожиданно сдернуть одеяло и начать бить извращенца ремнем. Обязательно при этом, шепча: «Ах ты, бесстыдник, все матери расскажу».

Потом, когда Багров заплачет, обязана, оставаясь в халате, лезть к нему под одеяло. Финал тот же: Федосович кончает, Илона всячески демонстрирует восхищение сексуальностью полковника.