Золотые туфельки

- Папка, - прильнула к нему Ляся, - ты же у меня такой умный, ты же все на свете донимаешь!..

- Я так и знал, я так и знал... - сокрушенно бормотал Кубышка. - Господи, так лучше ж ты поезжай, а я останусь!

- Останусь я, - твердо сказала Ляся. - Я, а не ты. Не надо зря тратить время.

Кубышка знал, что, если Ляся уж решит что, с ней не сладишь. И он сказал:

- Деточка, так не гони ж, по крайней мере, меня. Я и до места не доеду умру в дороге от одного страха за тебя...

Ляся заколебалась: в голосе отца было столько муки!

- Едемте! - взял их под руки студент. - Я вас обоих спрячу.

И они опять сели в пролетку. Когда проезжали вблизи покинутой квартиры, Кубышка, выбитый из равновесия всем происшедшим, вдруг выскочил из пролетки и со словами: "Подождите за углом, я сейчас... Я не Тарас Бульба, но не хочу, чтоб и кукла оставалась вражьей силе!" - скрылся в темноте.

Время шло, а старик не возвращался. Лунин прокрался к домику, заглянул в окно - и скорей к пролетке.

- Гони!.. - шепотом бросил он вознице. - Гони что есть духу!...

- Боже мой, что случилось? - Испуганная Ляся рванулась из пролетки.

Но Лунин схватил ее в охапку и опять зашипел:

- Да гони же, гони!..

ПОСЛЕДНИЙ УДАР ПЕТРУШКИ

Когда Кубышку ввели в кабинет следователя, Крупников, начавший уже терять терпение, строго спросил:

- А дочь?

Вылощенный поручик, руководивший операцией, равнодушно сказал:

- Нет ее там. Я на случай, если появится, оставил людей. Вот вам ваш носатый тезка, - положил он на стол Петрушку.

- Ччерт!.. - выругался Крупников. - Вы мне, поручик, все дело загубили! Дернула ж начальника нелегкая поручить арест такому...

- Осторожней! - предупредил вылощенный Он подошел вплотную к Крупникову и брезгливо процедил: - Я не обязан доставлять девочек сынкам туго-сумов. Швейцар в доме моего отца на Лиговской рыбных промышленников дальше передней не пускал.

Крупников поморгал и оторопело сказал:

- Ну, то на Лиговской... Ладно, идите.

- И когда мне выйти, я тоже сам знаю. Бормоча под нос: "Толстобрюхое хамье..." - поручик вразвалку пошел к двери.

- Ну-с, товарищ кукольник, попались? - повернулся Крупников к смертельно бледному Кубышке. - Хотел я вас еще немного понаблюдать на воле, да очень уж вы обнаглели: под самым окном контрразведки большевистскую песню затянули.

У Кубышки на щеке вздрагивал мускул. Он старался овладеть собой, но щека все подергивалась, и это мешало ему найти нужные слова. Все же он сказал:

- Вы находите, что "Вдоль по Питерской" - песня большевистская?

- Я нахожу, что тебе не отвертеться... - Крупников потянул к себе лист бумаги. - Фамилия, имя, отчество?

Кубышка назвал себя.

- Профессия?

- Артист.

Крупников оттопырил губы:

- Арти-ист!.. Сколько получаешь?

- Дают, кто сколько может.

- Я спрашиваю, сколько большевики тебе платят в месяц? За сколько ты им продался?

- Я не продаюсь, - ответил арестованный, начиная по мере допроса овладевать собой.

- И ты будешь утверждать, что вот это носатое чучело говорит не по большевистским шпаргалкам?

- Этот народный любимец говорит раешником и пословицами, а пословицы есть соль народной мудрости.

Крупников с интересом поднял глаза:

- Хитер!.. Но какая польза в хитрости? Еще в прежних судах, где сидели присяжные заседатели, в увертках был какой-то смысл. А мы ведь тебя и судить не будем. Удавим - и все.

- Я - ваш пленник, - уже спокойно ответил Кубышка; он знал, что обречен, и только мысль о Лясе сжимала ему сердце.

Крупников взял со стола Петрушку, поиграл им, прищуренно глядя не на куклу, а на карниз стены, и сказал, растягивая слова:

- Вот что, старик: все мы живем раз, умирать никому не охота. Живи и ты. Придет время, все утихомирится, ты узнаешь покойную старость. Я даже отдам тебе вот этого твоего любимца. Пожалуйста, ходи, артист, и забавляй людей. Но все это при двух условиях. Во-первых, ты назовешь нам тех, кто тебе платит. Понимаешь, старик, не верю я, чтобы ты действовал, как говорится, по убеждению. На кой черт тебе, бродячему кукольнику, какие-то там убеждения! Твои убеждения - это не пропасть с голоду, добре поесть, добре выпить. И правильно! Для того живем. Второе условие такое: ты напишешь своей дочке записочку... - Моя дочь в море, - прервал его Кубышка.