Золотые туфельки

Следователь нацепил на красный бугристый нос пенсне в металлической оправе и принялся читать документы. Узнав, что перед ним делегат на Первый Всероссийский съезд социалистической молодежи, везущий письмо к самому наркому Луначарскому, он удивленно, поверх очков, оглядел пленника:

— Дывысь, яка птыця!

Артемка спокойно сказал:

— Это не мои сапоги. Я снял их с убитого партизана.

— За шо ж ты его убыв? — недоверчиво спросил следователь.

— За то, что он в сапогах, а я босой, — хитровато подмигнул Артемка.

— Бис тэбэ разбэрэ, — плюнул следователь. — Ты видкиля родом?

Артемка назвал свой родной город.

Следователь задумался. Пенсне съехало набок, на губах застыла блаженная улыбка.

— Ох, и рыбци ж там гарни! Божже ж мий, яки там гарни рыбци!.. Мыкыта, ты колы йидешь туды за кожею?

— На тий недили.

— Так визьмы, Мыкыта, с собою и цього хлопца, нехай воны сами там його повисять на шибельныци, а мени може за те хоть десять рыбцив с тобою прышлють…

И Артемку с протоколом допроса и парчой повезли в сторону, совсем противоположную той, куда он так стремился.

Мыките казаки не дали ни кожи, ни рыбцов, а Артемку посадили в тюрьму и там долгое время держали вместе с бандитами и профессиональными убийцами, так как Артемкино «дело» куда-то запропастилось. Потом оно всплыло в шестом участке государственной стражи, оттуда перешло в казачью контрразведку, из казачьей в первое отделение контрразведки Добровольческой армии, а из первого отделения его, по просьбе следователя Крупникова, передали во второе. И, по мере того как это дело переходило из одного места в другое, рос и сан «убитого» Артемкой духовного лица. Сначала оно было обыкновенным священником, потом стало благочинным, потом протоиереем и наконец епископом.

Во второе отделение дело пришло в таком виде: местный уроженец Артемий Загоруйко, по профессии сапожник, грамотный, семнадцати лет от роду, служил в Москве в Чека, оттуда был направлен в Киев, где поджег собор и топором зарубил епископа Иосифа. Завладев его ризой, он бежал в Донбасс и там на базарах и в трактирах, облаченный в епископскую ризу, совершал архиерейские богослужения, бесстыдно при этом сквернословя. За такие подвиги был своими почитателями избран делегатом на Первый Всероссийский съезд социалистической молодежи и послан в Москву, в театральную школу, для усовершенствования в способах маскировки при выполнении заданий Чека. Руководил всеми этими делами Артемия Загоруйки сам диавол, принявший образ трубочиста и всюду сопровождавший чекистского святотатца и убийцу. При задержании Загоруйки диавол ускакал на красной лошади в «Совдепию».

Вся эта нелепость понадобилась составителям дела для того, чтобы внушить верующим людям, будто большевизм есть порождение ада. Артемку предполагалось, прежде чем повесить, долго возить по станицам и деревням и показывать народу; при этом Артемка должен был сам рассказывать о всех своих злодеяниях и дружбе с диаволом. Но Артемка, признав только то, что вытекало из отобранных у него документов, остальное начисто отметал и, сколько его ни истязали, упорно стоял на своем.

Тогда взялся за это дело Петр Крупников, считавшийся в городе одним из самых искусных следователей. Ознакомившись с протоколами допросов, он сразу догадался, что «друг диавола» есть не кто иной, как тот самый сапожник-мальчишка, который спас гимназистов от больших неприятностей, но, когда Артемку ввели к нему в кабинет, сделал вид, будто только теперь узнал его:

— Как! Ты?.. Тот самый Артемка, который так великолепно сыграл Феклу? Вот не ожидал!.. Да ты помнишь ли меня?

В толстом, будто надутом воздухом поручике Артемка узнал того противного гимназиста Петьку, который когда-то строил ему рожицы и всячески потешался над ним.

— Помню, — сказал он угрюмо.

— Идиоты! — выругался сквозь зубы Крупников, разглядывая на лице Артемки кровоподтеки. — Что они с тобой сделали! Форменные идиоты!.. Ну, да ничего. Теперь ты за мною числишься. Пальцем не позволю никому тебя тронуть!.. Садись, Артемка. Садись и рассказывай все, что с тобой случилось. Можешь быть со мной абсолютно откровенным. Как-никак, подвизались в детстве на одной сцене. Ах, детство, детство, золотая пора!.. — покрутил он круглой, как у кота, головой. — Каким все тогда казалось чудесным, вкусным… А теперь… Эх!.. Изгажено все… Так вот, Артемка, познакомился я с твоим делом, и сразу, конечно, увидел, что в нем полно вздора. Чего стоит один этот диавол в образе трубочиста! Глупо. В таких трубочистов верят теперь только кликуши. Я, Артемка, займусь тобой по-деловому и с полным к тебе доброжелательством. Рассказывай, брат, не стесняйся. Курить хочешь? Вот английские сигареты. Прелесть!..

Для Артемки было достаточно того, что «Петька толстый» сидел за столом следователя контрразведки, чтобы замкнуться.

— Чего ж вам от меня требуется? — спросил он, глядя исподлобья.