Золотые волки

Это был глупый комментарий, не имеющий ничего общего с задумкой Лайлы. Может быть, поэтому у Северина вырвался короткий смешок. Тристан стоял позади Гипноса и был озадачен его реакцией.

Искра веселья в глазах Северина мгновенно погасла.

Он обещал Тристану, что они не будут иметь никаких дел с Орденом.

А теперь… Гипнос ел печенье, сделанное Лайлой. Он улыбался, и на его лице появлялись асимметричные ямочки. Северин помнил их еще со времен детства. Гипнос сидел в астрономической комнате и заставлял их смеяться. В то же время клятвенная татуировка, обвивающая руку Северина, ощущалась острым ножом, приставленным к сердцу.

Гипнос откусил кусочек печенья и одобрительно кивнул Лайле.

– Отличный план! Теперь мы все можем…

Северина словно облили ледяной водой.

– Нет никаких «нас».

Члены его команды удивленно переглянулись. Ему стоило объяснить точнее.

– Гипнос, – сказал он, – ты нанял нас для дела, которое принесет общую выгоду. Ты – не один из нас.

Гипнос медленно положил остаток печенья обратно на тарелку. Его глаза похолодели. Вставая с места, он старательно избегал их взглядов. Гипнос притворялся, что смахивает с костюма невидимые крошки.

– Согласно нашему деловому договору, я имею право быть в курсе ваших планов, – сдержанно сказал он. – Увидимся через три дня, в Лунном Замке. Кстати, Северин, ты же никогда прежде не бывал на праздниках Ордена, не так ли?

Гипнос и так знал ответ на свой вопрос. Это была отчаянная попытка еще раз подчеркнуть то, что он являлся частью Ордена, а Северин так и оставался сиротой, который пытался пробиться в их общество. Не было смысла отвечать на подколку Гипноса.

– Я должен предупредить: тебе покажется, что все это время ты был слеп и только сейчас по-настоящему прозрел, – сказал Гипнос, натянуто улыбаясь. – И, если ты провалишь задание или попадешься страже, твои глаза снова закроются. На этот раз навсегда.

Часть III

Письмо матриарха

Дельфины Дерози из Дома Ко́ры

ее сестре, графине Одетте,

касательно посвящения в Вавилонский Орден

Дорогая сестра,

я с нетерпением ожидаю твоего приезда и встречи с моим новым племянником! Ты спрашивала, что я ощутила, когда мне доверили наследие нашей семьи. Должна признать, я испытываю смешанные чувства по этому поводу. С одной стороны, это моя священная обязанность, и я благодарна за оказанную мне честь. И все же, я волнуюсь… Ты помнишь Дом, который пал? Его название было стерто из истории, и теперь он известен как Падший Дом. Отец говорил, что его существование прекратилось незадолго до моего рождения, но он показал мне письмо от их казненного патриарха. Оно было для него напоминанием, что мы никогда не сможем до конца понять глубину охраняемой нами божественной силы. Это воспоминание преследует меня, дорогая сестра, и я до сих пор помню каждое слово из письма казненного патриарха.

Что, если мы не только охраняем западный Вавилонский Фрагмент от человечества, но и человечество от него…

13 Зофья

Зофья любила считать вслух: математика отвлекала и успокаивала ее.

– Двести двадцать два в квадрате – это сорок девять тысяч двести восемьдесят четыре, – бормотала она, поднимаясь по мраморной лестнице.

В ее руках золотое приглашение напоминало искру от большого костра. Она провела пальцем по аккуратно выведенным буквам: баронесса София Осокина.

– Семьсот девяносто один в квадрате – это… – Зофья нахмурилась. – Шестьсот двадцать пять тысяч, шестьсот восемьдесят один.

Она стала считать медленнее, чем раньше. Ей понадобилось почти пятнадцать секунд, чтобы получить последнее число. И тем не менее она должна была почувствовать себя спокойнее.

Но не почувствовала.