Золотые времена

– Да, пожалуй… – согласно кивнул Матрай Докука. – Новая проблема! В лучшем случае на корабле поместится еще один человек. И то, если не будет трепыхаться, пить и есть, а простоит столбом в углу весь путь домой… Кушетку для такого пассажира не разложишь – теснотища! Даже с туалетными рулончиками выйдет дефицит. М-да… А двоим придется здесь остаться. Пакостно, конечно. Вот и думайте теперь, ребятки…

– Но тогда надо экипаж хоть как-нибудь предупредить! – заволновался Пупель Еня. – Чтобы были начеку… А то придут прохвосты…

– Тс-с! Замолчите! – прошипел внезапно Ривалдуй и, сделав страшное лицо, укрылся за посадочной распоркой.

Его товарищи, не медля, затаились рядом.

Лязгнула, будто плюнула, крышка парадного люка, и к подножью ракеты свалилась сетчатая шахта подъемника.

По шахте, громко и надсадно дребезжа, скользнула вниз кабина лифта, и из той кабины вышли трое.

Вихлебедрая женщина прельстительных форматов и пара прямых, точно проглотивших трости, мужчин.

Одежда на всей троице была теперь вполне пристойная и даже с изыском каким-то, зато на головах красовались огромные белые тюрбаны с кистями, а говорили незнакомцы на совершенно тарабарском наречии.

Женщина сладко зевнула, потянулась, потом сгребла мужчин в охапку и каждого звонко чмокнула в щеку, отчего спутники ее громко и самодовольно замурчали, неприлично рукоблудствуя в карманах своих панталон.

– Офалдеть!.. – еле слышно охнул Ривалдуй. – Да, никак, те самые… Ну, что с утра возле нашей ракеты вертелись! Только были голые тогда… Совсем.

– Цивилизованный-то вид – и дураку к лицу. Вестимо! Вот досада… Значит, успели-таки, изловчились?! – скис Матрай Докука. – И не там, так здесь?..

– И женщина – опять… – некстати ляпнул Пупель Еня. – Я ее запомнил. Поутру-то – без всего была… Сокровища какие!.. Прямо плакать хочется!

– Молчи, балбес! – пришикнул капитан, не отрывая взгляд от троицы. – Нашел сейчас, что вспоминать! Совсем мозги поехали… Вот я жене твоей, когда вернемся, расскажу! Ох, расскажу!..

– И будет страшно некрасиво. Просто – фу! – обиженно надулся Пупель Еня. – Еще надобно вернуться, между прочим. Тоже мне, разобещался! Я тебе припомню…

– Если так, то ведь и я – не очень-то забывчивый, учти, – сварливо прошептал Матрай Докука. – То-то, Пупель!

– Да, но где же экипаж? – вдруг спохватился Ривалдуй. – Коллеги наши, так сказать… Куда все подевались?

– Увезли, наверное, в город, больше некуда, – пожал плечами капитан. – На том самом вертолете… Помните?

– Эх, разминулись, – с досадой буркнул Ривалдуй. – Вот невезение! А эти трое – ну и махинаторы!.. И как же это удалось им? Офалдеть!..

Аборигены тем временем, не прекращая балабонить, размотали свои пышные чалмы и аккуратно расстелили их, наподобие праздничных скатертей, неподалеку от звездолета.

Женщина вернулась на корабль и уже несколько минут спустя появилась с объемистой тележкой.

Спутники ее ликующе залопотали и тотчас принялись содержимое тележки выставлять на скатерти.

Фаршированные порося, салаты, банки с компотами, торты кренделястые, разные бутыли с винами и прочими напитками покрепче, куропатки, заливные рыбы, языки, бараньи ножки, пироги, грибочки в маринаде, фрукты, ягоды…

Богатый стол.

Изрядно, надо думать, хапанули из ракетных погребов…

Приписка на полях:

Нет сил!.. И хоть бы Бумдитцпуппер подавился – вот уж кто́ безжалостно ворует! (См. комментарий.)

– Эх-ма!.. – всплеснул руками Ривалдуй. – Ты погляди-ка, кэп, – прощальный ужин! Пикничок под звездным небом! Обобрали бедный экипаж, чужое прикарманили, бандюги, а теперь еще и проедают… Нам бы… Вот умеют жить!

И грянул пир.

Пили, ели и снова пили. Без разбору – всё подряд. Потом погорланили песни, повопили просто так – и тут наступила реакция.

Наблюдателя со стороны такое, безусловно, не могло не потрясти.

– Упились, – бойко констатировал Ривалдуй, с завистью глядя на аборигенов.

– Да уж, не без этого… – расстроенно кивнул Матрай Докука. – Им теперь – море по колено. Своего добились… Можно отдыхать! Новая-то, по казенному расписанию, партия туземцев, надо полагать, пожалует сюда только утром, а как раз к утру эта троица оклемается немного, сядет в ракету и – доброго всем здравия, не поминайте лихом!..

Они с ненавистью уставились на счастливо отключившихся аборигенов.

– Не знаю, кэп, не знаю, – вдруг зашевелился Ривалдуй, – ты, разумеется, как хочешь, как тебе подсказывает совесть, но я этого так пропустить не могу.

– Ты о чем?

– Да все о том же! Столько жратвы и выпивки осталось, кэп!.. И какой! Ведь добро пропадает!.. У меня сейчас пусто в желудке, как у них в головах.

– А баба? – строго спросил капитан. – Я же знаю, зачем тебе туда приспичило.

Пупель Еня мигом насторожился.

– Ну, кэп… – замялся Ривалдуй. – Всё может быть, конечно. Одно к одному… Зов натуры, а она – многообразна… Я ручаться не могу. Но если подойти с умом…

– Да, женщина… – промямлил Пупель Еня. – Что ж, космический разврат? – внезапно захихикал он. – Вот ведь умора! Ривалдуй, ее мужья тебя угробят!