Золотых ступенек ряд

Его стихотворения, несколько сложные для юного читателя, отражали мир его души. В них присутствуют мотивы чувствительной нежной дружбы, скоротечности жизни, исповедь души, радость от общения с природой:

Зефир со мной играет,
меня утешить хочет;
Печаль мою развеять
намерен непременно.

Карамзин не случайно печатал эти стихи в «Детском чтении»: журнал ему был дорог как источник первоначального воспитания. Он был убеждён в том, что детская душа способна испытывать самые глубокие ощущения и стремился оказать влияние на формирование души нежной, чувствительной и отзывчивой. Многие десятилетия спустя, высоко оценивая журнал, Белинский первым назвал имя Карамзина. «Много читателей впоследствии доставил Карамзин и себе, и другим, подготовив этим “Детским чтением”» [4].

«Гордые мои мечты об этой “Азбуке”…» Лев Толстой

Больше пятнадцати лет в общей сложности работал Лев Николаевич Толстой над созданием «Азбуки» для детей. Родным и друзьям его казалось, что за это время он мог бы написать большие книги. Сам Толстой относился к этому труду иначе: «Я уверен, что я памятник воздвиг (курсив Толстого – Е. П.) этой “Азбукой”»; «Я же положил на неё труда и любви больше, чем на всё, что делал, и знаю, что это – одно дело моей жизни важное» [5].

Толстой отдал школе много. Но, может быть, ещё больше получил от неё сам. Подспудно, незаметно для него, его размышления, уроки и прогулки с детьми становились частью его художественного мира, давали богатый материал для сюжетов, эпизодов его будущих книг.

Так, например, если события его личной жизни тех лет нашли глубокое выражение в истории Кити и Левина, то, конечно же, влиянием яснополянской школы во многом окрашены поведение и чувства девятилетнего Серёжи Каренина. Сомнения Толстого-учителя, нужно ли на уроке грамматики требовать от детей «механического разложения» живой речи на всякие определения, полностью подтвердились Серёжей Карениным, который решительно не мог «понять, как коротенькое и такое понятное слово “вдруг” есть обстоятельство образа действия».

Всем своим поведением Серёжа выразил самые глубинные педагогические рассуждения Толстого, в частности, о двух типах учеников, где один – способный, но учится плохо, потому что его натуре чужды принципы схоластического воспитания, а другой – куда менее способный и без труда заучивающий всё, что требует учитель. Отец и педагог были оба недовольны Серёжей: по их мнению, он не хотел учиться. Однако душа его «была переполнена жаждой познания. И он учился у Капитоныча, у няни, у Наденьки, у Василия Лукича, а не у учителей. Та вода, которую отец и педагог ждали на свои колёса, давно уже просочилась и работала в другом месте». Серёжа с удовольствием слушал рассказы из Библии (которую Толстой больше всего пересказывал ученикам и считал лучшей книгой для первоначального детского чтения, образцом «как по форме, так и по содержанию»).

Общение Толстого с детьми помогло ему в те годы проверить и разрешить многие его сомнения и вопросы: как объяснять историю и как писать о ней? Нужно ли человеку искусство? В чём заключается сила художественного слова?

Незабываемым для Толстого и для детей, может быть, «самым памятным» часом стал урок истории о войне с Наполеоном. События пятидесятилетней давности вызывали у слушателей бурную реакцию: отступление наших войск мучило слушателей, они требовали объяснений, спорили о Кутузове и Барклае. Но как только дошло до прихода Наполеона в Москву, ожидания ключей и поклонов, – «всё загрохотало от сознания непокоримости». Наконец наступило торжество – отступление.

«“Как он вышел из Москвы, тут Кутузов погнал его бить», – сказал я. «Окарячил его!” – поправил меня Федька, который весь красный сидел против меня и от волнения корчил свои тоненькие чёрные пальцы. Как только он сказал это, как вся комната застонала от гордого восторга».

Восторг был так силён, что переход к воспоминаниям Крымской войны заставил чувства ребят вспыхнуть ещё сильнее. «Попался бы нам теперь Шевардинский редут или Малахов курган, мы бы его отбили» [6]. Этот пример и многие ему подобные привели писателя к выводу: для того, чтобы возбудить интерес к истории, необходимы два элемента – художественное чувство поэзии и патриотизм.