Золушка

По этим голосам, по предложениям зайти отведать чего-нибудь, по ласковым расспросам что и как? – видно было, что девочку все любят и сочувствуют ее невеселому существованию под одной кровлей со слабовольной матерью и с подозрительным чужаком.

Все расспросы и беседы сводились почти всегда к приглашению:

– Приходи к нам помогать по хозяйству. Будешь получать жалованье.

На этот раз, будучи в особенно грустном настроении, Эльза выбрала тропинку полем, чтобы миновать Териэль. Обойдя городишко, она снова вышла на шоссе, но тотчас же, взглянув вдаль, опять свернула в сторону и, защищенная кустами, опустилась на траву. Она увидела и сразу узнала одного из самых ненавистных ей людей.

Это был все тот же Филипп, работник с мельницы, который всегда надоедал ей глупыми и грубыми шутками, а на днях вдруг неожиданно обхватил ее своими лапами и попытался поцеловать…

Эльза просидела за кустами, пока нахальный малый, идя за своей повозкой, не миновал ее и не скрылся за первыми домами Териэля. Когда она снова вышла на шоссе, лицо ее стало немного веселее. Она усмехнулась… Эльза хорошо разглядела прошагавшего мимо нее Филиппа, и фигура его с опущенной на грудь головой, лицо с забавно вздернутым носом, с глупо разинутым ртом, от какого-то глубокого раздумья, напавшего на этого дурака, развеселили девочку. Ей показалось, что Филипп в профиль поразительно похож на свинью.

Быстро пройдя метров триста и уже завидя домик, Эльза разглядела заставы и около них Баптиста, собиравшегося их затворять, в ожидании прохода того же поезда, который она вчера чуть не проспала. Это говорило девочке, что она опоздала домой на целых полчаса.

«Опять будет браниться! – подумалось ей. – Не повстречай она этого Филиппа, поспела бы как раз вовремя».

Эльза прибавила шагу и хотела даже припуститься бегом, чтоб успеть до прихода поезда заменить Баптиста, но в ту же секунду в кустах, направо от нее, раздался голос:

– Ohe, la fille[126]…

Эльза остановилась и, шагах в десяти от дороги, увидела братишку, который манил ее рукой к себе. Этьен не двигался и не поднимался из-за зарослей, очевидно, боясь, что Баптист может приметить его издали.

Эльза оторопела и смутилась.

«Что-нибудь новое дома?!» – подумалось ей.

Только в особых случаях брат выходил поджидать ее возвращения из школы.

Девочка снова глянула на заставы. Баптист стоял к ней спиной. Она ловко, даже красиво перепрыгнула канаву у шоссе и быстро подбежала к сидевшему на корточках мальчугану.

– Qu’y а-t-il?![127] – тревожно спросила она и опустилась на землю около брата, тоже прячась за кустами.

– Ты что так опоздала?.. – заговорил Этьен сурово. – Я жду тебя уже целый час. У нас новость. Подготовься…

– Ну, говори…

– Были les Hauteville. Графиня, ее пасынок, ее два сына, которых мне всегда ужасно хочется отдуть. А с ними этот вчерашний господин. Le barbu[128]. Ну, тот, что тебе обещал денег за дорогу к Отвилям.

– Ну, и что же тут особенного? И какое нам до этого дело? Они всякий день проезжают через заставы.

– T’es bete, la fille[129]. Отвили не просто проезжали, а были у нас!

– Где у нас? Не в доме же! Не у матери же в гостях?!

– Mais t’es bete![130] – воскликнул мальчуган. – С чего бы я стал тебя целый час тут караулить? Если я хочу тебя предупредить, так значит, есть что-нибудь особенно интересное. Tu deviens bete, ma fifille[131]… Если бы не случилось ничего чрезвычайного – faut il que je me derange![132] – важно вымолвил Этьен ту фразу, которую часто слышал от матери.

– Les Hautevilles были у нас в доме?! – воскликнула Эльза.

– У нас в доме. Да. Все. И довольно долго.

– Так и что же? Что? Зачем…

– Очень важное. Le diable et toute sa boutique[133] нагрянули к нам в дом и долго сидели и расхаживали… Графиня говорила aves la bonne femme[134], бородач тоже болтал, из кожи лез. Les gars[135] все у нас перетрогали, чуть не сломали маятник часов… Ох, как мне хотелось закатить им обоим по здоровой затрещине!

– Зачем же они были?

– А вот и рассуди… Не к добру это все для тебя, ma fifille, – нежно и отчасти грустно ответил Этьен. – Они просили мать отпустить тебя на две недели в замок, и, в конце концов, согласились на то, что ты у них пробудешь одну неделю, а затем еще будешь ходить туда каждый день около полудня часа на три… И за это графиня обещала, и этот… le barbu тоже обещал… сто франков.

– Сто франков?!

– Да.

– 3а что?

– За то, чтобы ты прожила у них неделю и помогла этому barbu… А в чем помогать – я не понял. Что-то все класть, а куда и что класть – непонятно. Они все повторяли poser и poser… А бородач опять три раза сказал свое дурацкое слово. Вчерашнее… Ты не помнишь его?

– Психe?.. – спросила Эльза.

– Ну да. А что это значит, ты еще не додумалась?

– Как же я додумаюсь, когда я этого слова не знаю?

В эту минуту раздался вдали грохот идущего по мосту поезда и свистки.

– Вон… – шепнула Эльза, двинув рукой.

– Да… Ну, и что ж делать! – отозвался Этьен.

Этим девочка напоминала, что опоздала к проходу поезда и что Баптист опять будет браниться.

– Ну, и что решила мать? – спросила она.