Золушка беременная

Вот иди, толкай коляску!
И ребёнка прижимай!
Пахнет хлебом и колбаской
Этот мальчик–каравай…

Пахнет прелым юным телом,

Сгустком клеток и белков,
Волосишки, нимбом белым,
Пальчики из рукавов…

Жизнь процесс–то кулинарный!

Кушать будет, какать вслед,
Будет мальчик он бездарный,
Не дурак, но не поэт.

Не Иосиф бледный Бродский.

Ну иди себе, толкай!
Фаэтончик идиотский,
Детский фирменный трамвай.

Многие столь бесполезны,

Удручающе пусты,
Появляются из бездны,
Чтоб потом уйти в кусты…

Нацболы

Они погибали по–разному.
Так был выброшен из окна Витя Золотарёв, мой
проводник по Алтаю в 2000‑м…

Нескольких бросили под поезд…

13 марта 2001‑го погиб от побоев майор Бурыгин,

ходивший со мной на Алтай первый раз, погиб в Электростали.

Андрей Гребнев был зарезан в Питере ночью, труп утром нашли на тротуаре…

Юре Червочкину раздробили череп у конфетной фабрики

в городе Серпухов.

Андрей Сухорада погиб от полицейских пуль

в Уссурийске, приморский партизан,

В тюрьме в Роттердаме повесили Сашу

Долматова,

В боях в Донбассе погибли Илья Гурьев

и Женя Павленко. Труп первого сожгли в
своих целях укропы, труп Жени Павленко хорошо
Сохранился, пожелтел только…

Оглянешься, — целая кровавая дорожка,

Наш путь окрашен кровью…
И моя пуля догонит меня, не опоздает,
Моя куля не запiзницця…

* * *

Птички небесные,
Из пуха созданья прелестные,
Тонкие клювики,
И пищат они, словно клюковки…

Птички, клюющие почки,

Раздирающие червячков,
Птицы — отдельные одиночки,
И целые стайки летучих волков…

Воробьишки мои желтобрюхие,

Длинноногие и безухие,
Динозавров потомки летающие,
В гуще липы теперь обитающие…

К вам прилипли мои глаза,

Я с любовью всех ваших «за».
Роду вашему дружное «да!»
И Григорий Сковорода…

* * *

От моей матери остался синий дым,
Была ты сожжена в обнимку с одеялом,
Раиса Фёдоровна! С сыном ты таким,
Вовеки не умрёшь, хоть ты меня ругала!

Дешёвенькой плитой родители мои

Отделены от нас. Спокойный колумбарий,
Совместный запах туи и хвои,
И запах облаков, бензина, лета, гари…

Трагедия проста, ведь смертен человек,

И потому подрагивают днища
У лубяных гробов, в которых краткий бег,
Мы совершаем путь к отцам сквозь пепелища…

* * *