Золушка и Мафиози

Она делает шаг передо мной и открывает ее. Оставаясь снаружи, я наблюдаю, как темноволосая женщина, лежащая на больничной койке, поворачивается, ее испуганные глаза устремлены на мать, а затем на меня.

Клара прижимается к подушкам при виде меня, убегая от меня, не покидая пределов, которые принадлежат ей вот уже почти тринадцать лет.

У девочки темные глаза и очень бледная кожа. Как давно на нее не попадал солнечный свет? Ее полные губы потрескались, а маленькое тело слишком худое.

Кардиомонитор пищит, когда сердцебиение выходит из-под контроля, и Стефания бросается к дочери, изображая обеспокоенную мать.

Беспокойную мать, если не считать того, что девочка отстраняется, словно боится ее.

Может, трех недель и недостаточно, чтобы она поправилась, но уж точно должно хватить, чтобы она перестала так бояться собственной матери.

— Успокойся, дорогая. Это всего лишь твой жених. Он хотел тебя увидеть.

Клара не отвечает, она просто смотрит с мамы на меня и с меня на маму, ее пульс становится все выше и выше, заставляя монитор кричать.

— С тобой все в порядке? — Спрашиваю я.

— Я… я… — она запинается, ее голос все еще странный, и я думаю, что это ожидаемое последствие после тринадцати лет, в течение которых она им не пользовалась.

— Она все еще не совсем хорошо говорит, но мы работаем над этим, — заверяет меня Стефания, и Клара опускает голову, ее плечи дрожат, когда мать берет ее за руку.

— Оставьте нас, — приказываю я, блуждая глазами по ее стройному телу, регистрируя каждую выступающую кость и участок бледной кожи, на который они попадают.

— Это… Это было бы неуместно, сэр, я…

Я поворачиваюсь к Стефании. Ее голова откинута назад, а рот открыт. Она выглядит испуганной, и это было бы хорошо, если бы страх в ее глазах не был направлен на меня, а не на то, что, как она боится, я обнаружу, если она оставит меня наедине с Кларой.

— Мы в больнице, и за ней наблюдают, Стефания. Ты намекаешь на то, что я могу что-то сделать?

— Нет, нет, просто…

— Я так и подумал.

Я открываю ей дверь, и, поняв, что ей не удастся меня убедить, женщина поворачивается к Кларе и бросает на нее многозначительный взгляд, но затем уходит, и я закрываю дверь.

Я медленно облизываю губы и кладу руки на талию, размышляя. Что за хрень. Я подхожу к кровати, где девушка все еще опускает голову и напугана, хотя, кажется, она уже не так ошеломлена отсутствием Стефании.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, синьор.

— Зови меня Чезаре. И я не люблю, когда мне лгут.

— Я не лгу.

— Посмотри на меня, Клара.

Она поднимает голову и смотрит на меня, ее глаза становятся красными, а дыхание прерывистым. У нее женское лицо, но взгляд…

— С тобой хорошо обращаются? — Глаза Клары блуждают по закрытой двери, затем возвращаются ко мне, прежде чем она кивает. — Слова, ответьте мне словами.

Она сжимает зубы, как будто ее тело отталкивает то, что сейчас вырвется из ее рта.

— Так и есть.

Я долго и тяжело выдыхаю. Я не знаю, как справиться с этим дерьмом.

— Когда мы поженимся? — Спрашивает она, и мои брови взлетают вверх. — Моя мама сказала, что это не займет много времени. И что мне нужно будет быстро научиться быть женой. Как быстро?

— Научиться быть… Я наклоняю голову. Это то, чего ты боишься? Свадьбы?

Клара несколько раз моргает, но вместо ответа задает мне другой вопрос.

— Сколько тебе лет?

— Тридцать три.

— Мама говорит, что сейчас мне двадцать пять, а скоро исполнится двадцать шесть, но я не помню своих дней рождения. Последний раз я помню, когда мне было тринадцать лет. Странно, — пробормотала она.

— Ты долгое время находилась в коме, — говорю я, мой голос звучит мягче, чем я когда-либо слышал.

— Я знаю. Мама сказала, что я пропустила свой выпускной. — Настает ее очередь наклонить голову, и на секунду кажется, что ее разум больше не находится в комнате, хотя ее рот начинает говорить. — Она также сказала, что все мои друзья уже вышли замуж, что у них даже есть дети. Дети. Мне придется завести детей, да? Думаю, научиться быть мамой будет сложнее, чем женой. — Внезапно ее глаза расширяются и фокусируются на мне. — Но я научусь, сэр. Обещаю, что научусь, — заверяет она, нервничая еще больше, чем раньше. Что-то похожее на панику сочится из ее пор.

— Клара, ты…

— Я знаю, что мне не нужно было так долго спать, и что, если бы они не пытались меня убить, я бы все еще спала и…

Я перестаю слушать. Слова "если бы они не пытались меня убить" эхом отдаются в моей голове и складываются воедино все кусочки, которые я собрал с тех пор, как Маттео прервал семейный ужин, сказав, что Клара проснулась. До сих пор многое не имело смысла.

В этот момент открывается дверь, и я несколько секунд смотрю на свою невесту, а затем оборачиваюсь и вижу, что Антонио переводит взгляд со своей дочери на меня с озабоченным выражением лица, что только подтверждает мою уверенность в том, что именно это они от меня скрывали.

Покушение на мою невесту.

Я прикоснулся кончиком языка к центру верхней губы и кивнул сам себе.

— Чезаре, мы можем поговорить? — Спрашивает Антонио, совершенно не обращая внимания на девушку.