Золушка из Калифорнии

— Да, я позвонила еще из дома. Он сказал, что это стресс. Ирен, должно быть, что-то расстроило, и… Слушай, Мартин, это ведь я во всем виновата. Она жаловалась мне, что плохо себя чувствует, и просила меня остаться, а мне… мне не терпелось закончить эскизы тканей. Мама просила меня посидеть с ней, а я… — Патриция прикусила губу. — А я разозлилась и вышла из себя. А потом уехала заниматься тем, чем мне хотелось!

— Давно пора, — негромко заметил Мартин.

— Что? — Решив, что ослышалась, девушка подняла на него глаза.

— Ничего. Так что сказал доктор?

— О, доктор считает, что теперь она вне опасности. Говорит, что собирался выписать ее немедленно, да только меня не оказалось дома.

— Отлично. Итак, мы забираем ее домой?

— Нет-нет! — Лучше дать ей отдохнуть здесь до утра, Я останусь с ней.

— Зачем?

— Ирен не выносит одиночества.

— Одиночества? Пат, это же больница. — В голосе Мартина прозвучало такое раздражение, что девушка вздрогнула. — Здесь полным-полно докторов, медсестер, санитарок, и каждый готов мчаться к ней сломя голову, едва она нажмет на кнопку вызова.

— Знаю. — Патриция робко улыбнулась, стараясь задобрить собеседника. — Просто она чувствует себя лучше, если при ней я.

— Не сомневаюсь. А как насчет тебя?

— Меня? — слегка изумилась Патриция. — Со мной все в порядке.

Мартин собирался было возразить, затем передумал и пожал плечами.

— Как знаешь. Оставайся, если считаешь нужным. Но сперва тебе надо подкрепиться.

— О, я не голодна. Когда она заснет…

— Когда твоя мама заснет, кафетерий закроется и ты окажешься во власти торговых автоматов с их гнусными суррогатами. Уже почти восемь, а у тебя крошки во рту не было со времен нашего ланча на траве. Ты должна поесть, слышишь!

— Но я обещала маме, что тотчас же вернусь!

— Потерпит. — Мартин властно обнял девушку за талию и увлек к лифту.

Нет, ничегошеньки-то он не понимает!

— Знаю, ты искренне желаешь помочь Ирен. — Молодой человек потянулся через стол завладел рукою Патриции. — Но, помогая, можно и переусердствовать — и тогда получается только хуже. Люди, страдающие астмой — либо другим заболеванием, — должны сами участвовать в лечебном процессе.

— О чем ты? — Патриция отдернула руку, — Человек не может сам себя вылечить!

— Согласен, согласен! Разумеется, Ирен нуждается в медицинской помощи и в твоей поддержке тоже. — Мартин нахмурился. — Но порой, когда пациент заставляет себя забыть о болезни и сосредоточивается на чем-то другом, происходят настоящие чудеса.

— Вот поэтому-то я и поощряю партии в бридж.

— Поощряешь? Ты все делаешь сама. Ты расставляешь столы, готовишь закуски, ты…

— Ну и что такого? — вспылила она, понемногу выходя из себя.

— Я просто пытаюсь объяснить, что ты не даешь матери ни малейшей возможности даже пальцем пошевелить! Ты все для нее делаешь. Собственно говоря, я не бридж имел в виду. Я говорю о серьезных вещах. О постоянной работе, скажем.

— Это ты о чем? Да мама за всю жизнь свою ни дня не проработала! А сейчас, в ее состоянии, просто неспособна трудиться.

— Ты даже не догадываешься, на что она способна! Дай ей шанс самой принять решение! Ты страхуешь ее на каждом шагу!

— Это ты пытаешься давить на меня! — Патриция швырнула ложку на стол. — С тех пор как мы познакомились, мистер Сазерленд, вы пытаетесь распоряжаться моей судьбой! Мне это все надоело: и ты и твой лозунг "Занимайся тем, чем хочешь". Сделай то. Сделай это. Отошли свои эскизы…

Он предостерегающе поднял руку.

— Ты не понимаешь.

— Я все прекрасно понимаю. Ты уговорил меня отослать эскизы, и… Да перестань ты наконец ухмыляться. Ну ладно, допустим, я не сожалею о сделанном. Я пошла на это, потому что мне так захотелось. А отнюдь не потому, что ты мне велел. И, уж, разумеется, я не позволю тебе регламентировать мои отношения с матерью. Сегодня утром…

Патриция запнулась. Ни в коем случае не следовало оставлять Ирен одну, ведь бедняжка плохо себя чувствовала!

— Ах, да! "Сегодня утром"! Твоя мамочка, видите ли, пожелала видеть дочь у своей постели, а ты взяла и уехала. И теперь мучаешься сознанием собственной вины. — Патриция была буквально потрясена иронией, прозвучавшей в его голосе, а он меж тем продолжал: — Подсознательно ты считаешь: сколько бы ты ради нее ни делала, этого недостаточно!

— Какое тонкое объяснение! Ох, уж мне эта твоя любительская психология! Строишь из себя специалиста по психам? А на мой неискушенный взгляд, ты городишь вздор! Ни слова больше не хочу слышать. Я отправляюсь к матери и останусь с ней! — Патриция вскочила.

— Не кричи, пожалуйста. Ты когда-нибудь к себе прислушиваешься? А ну-ка сядь! — Мартин сжал ее запястье так крепко, что девушке волей-неволей пришлось снова опуститься на стул. — Ты что, не замечаешь собственных комплексов? — Покачав головою, молодой человек разжал пальцы. — Раз уж я "специалист по психам", как ты изволила выразиться с присущим тебе изяществом…

— Постой. Что ты сказал?

— Это ты сказала, что я "специалист по психам", то есть врач-психолог. И я хочу, чтобы ты поняла…