Золушка из Калифорнии

— Послушайте, просто не могу не похвастаться, — радостно воскликнула Патриция. — Помните мое кружевное платье? Его купили! За шестьсот долларов!

— В самом деле? Ну-ну… Вы только представьте себе — купили во второсортном магазинчике. Сколько, как вы думаете, будет стоить ваш шедевр, ежели его выставить в парижском салоне?

— Вы невозможны! — рассмеялась Патриция.

— А что вы поделываете в свободное время? Чем развлекаетесь?

— В выходной день? Ну, я… — А что она, собственно, делает в свободное время? — Читаю, когда выдается часок- другой.

— Превосходно, но нужно же порою и гулять, радость моя.

— О, в этом недостатка нет, — фыркнула она. — По правде говоря, я как раз собиралась прополоть клумбы…

— Недурно, недурно. Но мне рисовалось что-нибудь более возвышенное. Вы играете в теннис?

— О да! То есть когда-то играла. — Патриция не смогла сдержать восторженного возгласа. — Когда был жив отец!

— Отлично. Я заеду за вами через полчаса.

— Я не знаю, смогу ли…

— Патриция, на уговоры и споры нет времени. Парная игра. А я пообещал привезти четвертого. До встречи!

Что-то слишком много он о себе возомнил. В конце концов, я могла быть очень занята. Уж не прополкой ли?

Волнение нарастало. С замирающим сердцем она стала искать в шкафу давно позабытые теннисные шорты и ракетку.

Клуб, куда привез ее Мартин, оказался не в пример больше и роскошнее, нежели маленький провинциальный теннисный клуб, где девушка некогда играла с отцом. Здесь к услугам завсегдатаев предлагались поле для гольфа, плавательный бассейн просто-таки олимпийских размеров и двенадцать теннисных кортов. Тенниска и шорты Патриции ослепляли белизной — она даже не поленилась их выгладить — однако девушка ощущала себя нищенкой в толпе модников и модниц, разряженных в элегантные спортивные костюмы всех оттенков и расцветок и в кокетливые купальники. А спортивные модельные тапочки!.. Только она одна была обута в поношенные кроссовки.

Практически все, кто не играл и не плавал, собрались на широкой террасе, что опоясывала здание клуба. Улыбаясь и обмениваясь приветствиями со встречными, Мартин подвел спутницу к столику, откуда открывался превосходный вид на корты. Завидев вновь пришедших, высокий брюнет приветственно помахал им рукой, а молодая шатенка просияла улыбкой так, что на щеках заиграли ямочки.

— Моя сестра, Шарон. Ее муж, Фрэнк Арчер. А это Патриция Олтмен, — представил девушку Мартин, подвигая ей стул.

— Здравствуйте, Патриция, — улыбнулся Фрэнк. — Я так рад, что вы к нам присоединились.

— Надеюсь, что имею дело не с мастером спорта? — лукаво усмехнулась Шарон. — Нам с мужем так хочется хотя бы раз в жизни проучить моего зазнавшегося братца.

— У вас есть отличный шанс: я очень давно не играла, — ответила Патриция, улыбаясь в ответ. Такие же ямочки, отметила девушка про себя, сравнивая сестру и брата. Только женщина маленькая, а Мартин высокий. И волосы у нее посветлее, но вот серые глаза… определенно брат и сестра.

— Так ли это важно, кому достанется победа? — начал было Мартин, но Фрэнк тут же перебил его:

— Решительно неважно, пока побеждаешь ты, никчемный бездельник! Помнишь игру на прошлой неделе?.. — Он погрозил Мартину пальцем, — Я тебя уже почти одолел. Если бы не последний сет… Я просто-напросто устал. Вот если бы я валялся на диване целыми неделями, притворяясь, что пишу книгу…

— Прекрати, негодный! — Шарон шутя шлепнула мужа по руке. — Брат отрабатывает свой пансион. На той неделе он сводил Кея к дантисту! — Мартин поморщился.

— И поручение это, прямо скажем, оказалось не из приятных. Придержи язык, Фрэнк. Если ты рассчитываешь, что я и впредь буду пользоваться твоим гостеприимством… — Заметив подошедшего официанта, молодой человек умолк и обернулся к Патриции. — Не хотите ли коктейль "Мимоза", радость моя?

— Нет. Нет, спасибо. Апельсиновый сок, если можно.

К молодым людям подходили знакомые, подсаживались за столик или просто останавливались, чтобы поболтать, я застенчивая от природы Пат-рицин окончательно оробела и смешалась. Бедняжка словно бы утратила дар речи и отделывалась еле слышным "Как поживаете?" — никакие другие слова не приходили на ум. Шарон держалась приветливо, в разговоре обращалась главным образом к ней, при этом не сводила оценивающего взгляда, отчего смущение девушки только усиливалось. Мартин тоже старался вовлекать Пат в общую беседу, то и дело касаясь ее руки.

Но она замкнулась, наблюдая за происходящим скорее с завистью, нежели с раздражением, точно так же, как в старших классах школы наблюдала за девушками, вроде Джинджер. Ей так хотелось стать такой же раскованной, такой же жизнерадостной. Отпускать двусмысленные замечания, мило кокетничать. И почему она так нелепо оделась? Впрочем, ведь никакого другого костюма у нее нет.