Золушка по имени Александр (СИ)

— Это не окончательный ценник. Такие выставки обычно проходят вместе с акцией благотворительности. На картины будет аукцион. Двадцать процентов от каждой картины отойдёт галерее в качестве процента. А брат перечислит потом всё в помощь больному ребёнку. Сегодня спасаем Мишу. Ему пять лет, требуется пересадка костного мозга. Вон там висит информация, — сказал подошедший к нам Иван.

Мы подошли к плакату, с которого смотрели грустные глаза маленького мальчика. Под плакатом стояла урна, для дополнительного пожертвования. Я достал из кармана тысячу рублей и кинул в урну.

— О, вот и первый благотворитель. Спасибо, Саша. Добрый вечер всем, — к нам спешил Олег.

— Олег, я хотел бы, чтобы всё вырученные мной деньги, ушли на операцию этому малышу, — вдруг сказал Даниэль.

— Ты уверен?

— Я не голодаю, Олег. А ему ещё жить и жить, — решительно ответил Даниэль.

— Твои деньги уйдут по назначению, не сомневайся. Моя жена курирует благотворительный фонд. Спасибо, Даниэль. Идём, я познакомлю с другими участниками выставки.

Нас проводили в просторный кабинет, где в ожидании открытия сидели девять человек разного возраста. Все были одеты так же строго, как и мы с Даниэлем. Так вот почему он заставил меня костюм напялить. Сегодня не просто открытие выставки, а благотворительный вечер. Даниэль, здороваясь за руку, познакомился со всеми. Парни и три девушки улыбались, но было видно, что заметно нервничают.

Через двадцать минут стали прибывать гости. Мужчины в дорогих костюмах, и их спутницы в шикарных платьях и сверкающих драгоценностях. Олег с небольшой трибуны объявил, что как обычно будет аукцион, а пока можно выбрать понравившуюся картину, за которую стоит побороться. Люди ходили по галерее с бокалом шампанского, мы тоже посмотрели всё работы. Даниэль распинался передо мной, это такая техника письма, а эта иная. Я ничего в этом не понимал, но мне было интересно слушать его. Наконец мы добрались до работ Даниэля. И к нам подошёл Олег с каким-то импозантным пожилым мужчиной.

— Знакомитесь, Матвей Вадимович, это и есть Даниэль Лазарев, — сказал он.

✨ Даниэль.

Все работы на выставке были великолепны. Мне даже казалось, что они лучше, чем мои. Разглядывая собственные картины, я погрустнел, но вдруг, Олег подвёл ко мне знакомиться некоего Матвея Вадимовича. Это оказался предприниматель из Питера, который имел там свою картинную галерею.

— Ваши работы великолепны, господин Лазарев. Я имел честь любоваться одной из них, у моего друга, профессора Игнатова Аркадия Павловича. Приехал в надежде увидеть вас тут и не ошибся. Вот эта картина, «Осенний листопад», нравиться мне больше всего. Пожалуй, поборюсь за неё. А вообще, хотелось обсудить с вами персональную выставку в Петербурге. Но не сегодня. Завтра вы могли бы со мной встретиться. Я приметил ещё пару талантов. Но ваши выставки будут в разное время.

Разумеется, я согласился. Это же Питер! Моя персональная выставка! Никому не известного художника самоучки Даниэля Лазарева! Только полный идиот не ухватился бы за такой шанс. Мы с Матвеем поговорили ещё немного, а потом начался аукцион. Сначала Олег нас представил всем, а потом позволил разойтись. Я отъехал к стене и затаил дыхание. Нервничал так, что даже руки вспотели. Саша протянул мне стакан сока.

— Не нервничай, всё хорошо, — шепнул он мне.

Олег, стоя на трибуне, называл фамилию художника, а потом по очереди продавал его картины.

— Наконец-то последние работы. Художники: Ирина Мраченко, Арам Гаспарян и Даниэль Лазарев. Спишите купить их шедевры. Уже на следующий год господин Волков организует их выставки в своей галерее в Петербурге. Как вы понимаете, такой цены на них никогда уже не будет. И ещё одно замечание. Сегодня картины могут забрать только гости нашего города. Остальные купленные шедевры, должны провисеть в галерее все новогодние каникулы. Итак, Ирина Мрачеко «Лебединая любовь».

Разумеется, я видел этих двух прекрасных лебедей, белого и чёрного. Это была работа наполненная любовью и светом. Я стал слушать Олега, вспоминая каждую картину, которую он предлагал сейчас купить.

В голове уже звенело от стука молоточка, когда начали продавать мои картины. Я удивился, но они ушли с молотка дороже всех. Матвей купил-таки мой «Осенний листопад», и со счастливой улыбкой подошёл к нам.

— Фух, наконец-то она моя. Не забудьте, Даниэль, завтра в пять в ресторане гостиницы.

— Я обязательно приеду, — заверил я его.

Потом обернулся и не увидел Сашу.

— Ищете помощника. Вон он, пытается отбиться от какой-то дамочки, — усмехнулся Матвей.

Это ещё что за новости?! В моих глазах потемнело. Дамочка напропалую флиртовала с ним, а он улыбался.

— Саша, я хочу припудрить носик! Вези меня быстрее! — тихо, но гневно сказал я, подъехав к ним, — Простите, мадам, я украду у вас моего медбрата, — ехидно улыбнулся я даме.

Саша завёз меня в отдельную просторную уборную, а потом закрыл дверь на задвижку.

— Ты что меня ревнуешь, Даниэль?! — удивился он.

— А ты как думаешь?! Стоит там и лыбится чужой тётке! — рявкнул я.