Золушка в кедах

Я покачала головой, потом обняла его и прижалась щекой к щетине.

— Нет, мы с тобой вряд ли расстанемся.

— Красавица, но он же шишок, — неуверенно сказала Манюринда.

— И что? Какое это имеет значение? — ответила я.

— Вообще-то шишки и люди несовместимы…

— Вот потому я и подписался под Жар-птицу, — сказал Игорь.

— Так ты хочешь стать человеком? — ахнула Грюзельдина. — Но ведь ты станешь смертным.

Игорь только крепче прижал меня.

— Пойдемте, нечего бакланить. Быстрее начнем, быстрее закончим.

Мы двинулись к избе Ситранатры. Чтобы не привлекать внимание блеском чудесной птицы, Игорь стянул рубаху и накинул её на клетку, чем вызвал недовольное квохтание изнутри.

Коровы провожали нас взглядами грустных глаз, оборванный пастух же не обратил никакого внимания на людей. Растрепанному мальчишке было не до них — он следил, чтобы ни одна животина не свернула с намеченного пути. Селяне выходили из домов, чтобы встретить кормилиц, а те радостно мычали, предвкушая вечернюю дойку.

Дверь в избу распахнулась без скрипа. Игорь вошел с веселым криком:

— Добра вашей хате! Жар-птицу заказывали? Нате!

Он вошел и застыл соляным столбом, также сперва поступили и Грюзельдина с Манюриндой, но после всплеснули руками и кинулись вглубь избы.

Я осторожно заглянула внутрь и ахнула: четыре молодых человека и Ситранатра Никодимовна висели посреди кухни, затянутые в паутину, как неосторожные мухи в гостях у опытного паука.

Грюзельдина и Манюринда пытались отцепить паутину, но та словно была сделана из проволоки и ни за что не хотела разрываться. Пять коконов покачивались. Люди что-то мычали сквозь залепившую рот паутину и показывали глазами за мою спину.

Увы, мы поняли их знаки только тогда, когда дверь с треском захлопнулась. Я обернулась назад и отшатнулась — ожидала увидеть кого угодно, но только не того самого человека, который возник перед нашим перемещением на подоконнике Грюзельдины и Манюринды.

Огромный мужчина в черном плаще и со шрамом на лице ухмыльнулся и хлопнул в ладоши. Моментально со стен и потолка протянулись белесые нити и опутали ещё троих. Игорь рычал, как разъяренный лев, когда нити напали на него. Он сопротивлялся, ругался трехэтажным матом, но колдовские путы оказались сильнее.

Я не успела как следует испугаться, когда ещё три кокона оказались висящими над полом. Чем-то кухня стала напоминать холодильник скотобойни, где туши животных подвешивались на крюки и ждали своего часа.

Однако эти «туши» что-то мычали и пытались вырваться. Они были ещё живы. Я попыталась бочком отодвинуться подальше от страшного гостя, но тяжелая рука легла на плечо, пригвоздив меня к полу.

— Добрый день, красавица. Рад тебя видеть, — пробасил мужчина и щелкнул пальцами.

Тут же от стола отпрыгнула табуретка и, перебирая ножками как послушная собачонка, подбежала к нам. Я не удивилась — страх занимал всё место внутри, так что не до удивления было. Я замерла как кролик перед удавом и даже позволила усадить себя на подскочившую табуретку.

— Надеюсь, что ты не откажешься от чая? — мужчина прошел к столу и поманил табурет.

Мне пришлось вцепиться в сиденье, чтобы не слететь с него. Я весело проскакала мимо висящих людей так близко, что даже задела плечом кокон Натальи. Подруга дико вращала глазами и мычала, но слов не разобрать.

Табуретка подскочила к столу и придвинулась почти вплотную, тем самым лишив меня возможности вскочить. Край столешницы упирался в грудь и затруднял дыхание. Я чуть отстранилась и едва не упала назад, хорошо, что вовремя схватилась за столешницу.

Мужчина ещё раз хлопнул в ладоши, и к самовару поехало блюдце, на котором восседала чашка с нежно-голубой гжельской росписью. Кран самовара отвернулся и в чашку полился желтый кипяток. Ко мне подъехала тарелка с ватрушками.

— Ты уж извини, но сахар пока что для знати и богатых людей. Но Иван-чай и без него хорош. Попробуй, — подмигнул мужчина, и я невольно отпила. — Меня Андронатием зовут, как тебя кличут — уже знаю. Правда, вкусно? Тетка Ситранатра умеет хороший чай готовить.

— Да, — сказала я. — Очень вкусно.

Я хотела спросить о том, что именно ему нужно от меня и остальных, хотела попросить отпустить всех, но слова замирали под его взглядом. Глаза Андронатия сверкали льдами Антарктики, даже при улыбке оставались холодными и колючими.

Он сел напротив и скрестил пальцы. Я вспомнила свой допрос в полиции, тогда следователь Ковырялин сидел точно в такой же позе.

— А теперь поговорим, красавица. Не обращай внимания на друзей, скоро они окажутся на свободе… Или нет. Зависит от тебя.

— Ч-что вы хотите сделать?

— Да ничего, просто паутина переползет на носы и всё, они тихонько задохнутся. Но я думаю, этого не случится, ведь ты же будешь умной девочкой? — мужчина ещё раз улыбнулся.