#Zолушка в постель

Мы обмениваемся телефонами и снова обнимаемся напоследок. Меня буквально разрывают противоречивые чувства. Я рада встретиться с близким, которого давно считала утраченным, но в то же время мне хочется свернуться в клубочек и выть, потому что вернулась боль, которую я так долго в себе давила. Когда Светлана и Владимир скрываются из виду, я не могу больше улыбаться, отхожу на пару метров в сторону и опираюсь на перила.

Меня трясет, и слезы сами катятся из глаз, душу буквально рвет на части. Я закусываю руку, чтобы не реветь в голос. А меж тем оказываюсь в теплых объятиях. Цепляюсь за Игоря, как утопающий цепляется за спасательный круг.

– Это не пройдет, да? – спрашиваю я без особой надежды на ответ.

– Пройдет, – мягко говорит Игорь. – Не сразу, но пройдет.

– Почему твой отец не оставил мне наследство раньше? Почему не нашел меня хоть на год раньше! Я бы, может, успела помочь папе.

– А мой отец никогда ничего вовремя не делал. Такое вот у него проклятие. Везде опаздывал. И жену спасти опоздал. И детей воспитать тоже не успел. Только бабла нагреб и помер, жутко довольный этим фактом. Что уж теперь его вспоминать.

Мы стоим так, кажется, целую вечность, и мне не хочется, чтобы она заканчивалась. Теперь я не только растрепанная, но и с покрасневшими глазами, опухшими губами и заложенным носом.

– Чего хочешь? – спрашивает Крестовский. – Домой?

Я прислушиваюсь к себе.

– Мороженого хочу.

Он тихо смеется, будто не верит.

– Мороженого?

– Ну да. Пломбира с шоколадной крошкой. Пойдем купим? А потом домой.

Мы идем в ближайший супермаркет. В этом походе есть что-то очень необычное. Глупо, но мне нравится бродить среди рядов всякой всячины в поисках мороженого. Можно представить, что сейчас мы купим продуктов и поедем домой, как самая обычная семья. Но продукты в доме Крестовских покупают Марина с водителем, так что я ограничиваюсь мороженым. А вот Игорь прихватывает бутылку воды, о которой я даже не думаю. А ведь после сладкого наверняка захочется пить.

Сначала я по привычке смотрю на вафельные стаканчики, которые покупаю обычно. Люблю их с детства: когда часто болела, мама не разрешала есть мороженое, и я упрашивала ее купить вафельный стаканчик, убрать из него пломбир, а вафельку отдать мне. Казалось, ничего вкуснее этой вафельки на свете не существовало. А потом, уже будучи взрослой, я просто брала самое дешевое лакомство. Тратить почти сотню на сладость мне не позволяли совесть и зарплата в пятнадцать тысяч.

А теперь меня осеняет: я могу выбрать любое мороженое из холодильника! Чувствую себя такой идиоткой, кошусь на Игоря, но он задумчиво рассматривает витрину у кассы. Когда-нибудь это стеснение при покупке чего-то дорогого для себя пройдет?

Выбираю, назло судьбе, здоровый рожок с шоколадом и вишней. Честно сомневаюсь, что осилю его, но хочу и не могу сопротивляться. Мы идем на кассу, и, пока подходит наша очередь, Игорь что-то берет со стойки.

Расслабленная атмосферой уюта, я с любопытством сую нос в его покупки и тут же дергаюсь, краснея: презервативы и тюбик с каким-то прозрачным гелем. Догадаться, что это такое, труда не составляет. Я открываю было рот, чтобы высказать этому гаду все, что я о нем думаю, но в последний момент замечаю его лицо и понимаю: да он издевается! Специально выводит меня, чтобы я покраснела и почувствовала неловкость.

До чего противоречивый мужчина, а какой разгон от старшего брата до козла!

Отворачиваюсь, насупившись, а Крестовский ржет уже в голос. И возвращает покупки на стойку.

– Да ладно, я пошутил. В машине много.

Мне очень хочется сделать ему гадость, но уйти из магазина я не могу, потому что нет ни денег, ни документов. Так что я решаю не разговаривать с Крестовским. Получается, правда, плохо. Едва мы выходим из супермаркета, я не успеваю даже лизнуть мороженку, как он наклоняется и отхватывает от верхушки рожка здоровый кусок.

– Ну ты крокодил! – возмущаюсь я. – Купи себе и ешь!

– Не жадничай, кнопка, а то вырастет большая попа и найдет себе новые приключения.

На второй раз я проворнее, и челюсть Игоря клацает рядом с мороженкой, которую я отдергиваю. Хихикаю ему в ухо и несусь к машине. Тактическая ошибка: в машине он царь и бог, так что мороженым приходится делиться. Через полчаса я, объевшаяся и вся измазанная, пытаюсь вытереть лицо и руки влажными салфетками, что находятся в бардачке. Мы выезжаем за город и несемся по ночной трассе, свет от фар разрезает темноту.

– Вот, казалось бы, богатый район, – задумчиво говорю я, – одни особняки за заборами, машины по цене бюджета небольшой страны, а фонари на трассе повесить не могут.

И только Игорь согласно кивает, как тут же резко тормозит, а сбоку нам под колеса летит что-то большое и… мохнатое.

Меня спасают ремни, я только чувствую, как перехватывает дыхание, и на мгновение закрываю глаза, чтобы избавиться от головокружения. Потом охватывает страх: перед машиной ничего не видно, но я точно видела, как «нечто» бросилось нам под колеса. Игорь решительно отстегивает ремень, но я хватаю его за руку и прошу:

– Не ходи!