Zолушка в постель

Вот куда его, девать? В клинику не сдашь, от игровой зависимости не лечат. Оплачивать долги вечно Игорь не собирается. Да, раз или два он поможет, но чем дальше в лес, тем злее волки — Алекс будет наглеть и рано или поздно с этим придется кончать. И даже пусть бы он проигрывался и разбирался сам. Ну, прирежут идиота, так чтобы до этого довести надо совсем крышей поехать. Но глупо надеяться, что Алексовы проблемы останутся чисто его. А значит, расплачиваться будут и другие. Скорее всего, девчонки.

К слову о девчонках. Крис-то спала, после ударной дозы успокоительного, а вот Калинина, бродящая по саду, сама того не ведая, толкнула его на очень провокационный поступок.

Ей действительно не хватало побрякушек, вот прямо до ужаса. Каких-нибудь цепочек с миниатюрными подвесками, спускающихся в ложбинку. Тонких браслетов, обвивающих изящное запястье. Поблескивающих на солнце сережек. Будоражащих воображение мелочей. А она ему про румянец.

Будет тебе румянец, только чур потом не драться.

Усмехнувшись, Игорь открывает вкладки интернет-магазинов. Завтра с утра отправит кого-нибудь забрать заказы и, к моменту, когда Анна вернется от Селехова, ее будет ждать занимательный сюрприз.

Хоть развлечется, а то совсем тоска какая-то вокруг.

А еще завтра будут готовы результаты ДНК-теста. Правда, надежды на то, что он хоть что-то прояснит, мало. Не сестра она ему, не сестра и все. Нет ничего от отца, никакого сходства. Часами Игорь рассматривал ее досье, листал все найденные фотографии. В детских фото Калининой ему чудилось что-то знакомое, но лишь отдаленно, смутно. Никаких конкретных черт он так и не рассмотрел. Да и все дети в раннем детстве друг на друга похожи. А теперь ничего от его родителей в Калининой не было. Значит, копать нужно в другом направлении. Но в каком?

Он берет телефон и набирает пост.

— Герман, там Аня по лесу бродит, забери ее в дом, заблудится же. Только не напугай, позвони сначала.

Чуть подумав добавляет:

— И куртку ей захвати.

Ему ведь не нужно, чтобы она простыла перед самым отпуском. На отпуск у Игоря большие планы.

Я всегда считала себя спокойным человеком. Даже слишком, это иногда мешало.

Если в очереди передо мной вклинивался без спроса человек — я молча его пропускала, предпочитая не ввязываться в конфликт. Если в транспорте мне хамили, я отходила в другой конец вагона. Только в вопросах, касавшихся папы, я пыталась проявлять твердость, потому что в мире, где каждая история болезни — личная трагедия, ничего не добиться слезами и отступлением. В остальном я часто ругала себя за то, что не могу решиться противостоять тому, что мешает наслаждаться жизнью.

Так в какой момент я стала заводиться с полоборота, стоило Крестовскому сказать или сделать что-то в своей манере?

С утра я умудряюсь проспать, но в доме уже почти никого нет и, забив на завтрак, я несусь к адвокату. Успеваю — тютелька в тютельку, пусть и голодная, толком не уложившая волосы. Заполняю кучу документов и анкет, получаю новенький загран паспорт и по дороге домой внимательно его рассматриваю.

Красивый. Билет в новую жизнь. А вернее — к новым впечатлениям. И даже присутствие Крестовских не испортит мне первое знакомство с морем.

Об этом я думаю всю дорогу до дома, ну а еще о еде. Мечтаю, что после завтрака осталась хоть пара блинчиков, которые делала с утра Марина. Их запах преследовал меня, пока я в спешке собиралась на встречу.

А сейчас я стою возле двери своей комнаты и рассматриваю кровать, заваленную коробками, пакетиками и свертками.

Меня одолевают очень противоречивые чувства. С одной стороны до ужаса любопытно, что в коробках и свертках. С другой — жутковато, потому как от Крестовского я не жду ничего хорошего. А еще я растеряна, потому что это никак не вписывается в рамки принудительного воспитания лишней наследницы.

Приодеть, впустить в дом, приставить охрану — да, без этого вряд ли себя мыслит человек их круга. Но покупки в такой форме подразумеваются как подарки. А подарки влекут за собой обязательства.

В то же время я понимаю, что пытаться все это вернуть бесполезно. Так или иначе, если Игорь хочет, чтобы я это все забрала и использовала — в противостоянии с ним не выстоять.

Я закрываю дверь, чтобы никто не помешал и сажусь на краешек кровати. Увиденное поражает еще сильнее, когда я понимаю, что у каждого свертка, пакетика и коробочки есть небольшой бумажный ярлычок, на котором убористым почерком что-то написано. Я узнаю почерк Игоря — видела, когда он подписывал контракт.

Черт, внутри даже что-то отзывается, ведь он наверняка потратил не меньше часа, чтобы все подписать. Может, я ошибаюсь и Крестовские не такое уж зло во плоти? Беру ближайший пакет и читаю ярлык.

«К строгим платьям темных оттенков из тяжелых и плотных тканей».

Вот это да, не сам ведь Игорь этим занимался, наверняка кто-то помогал. Стася? Уж точно не крис.