Zолушка в постель

Лично я останавливаюсь на салате, ибо такого вкусного не ела никогда. Очень легкий, с тонкими ломтиками твердого сыра, маленькими сладковатыми помидорками, бальзамическим соусом и хрустящей смесью салата и базилика.

Игорю не удается добиться от меня продолжения разговора, поэтому мы молча едим. Сначала салаты, а затем и горячее, которое вообще не оставляет мыслей о чем-то, кроме нежного вкуса креветок в сочетании с легким лимонным соусом. Давно и редко мама делала потрясные креветки в рисом в сливках, на сковороде. Я обожала их, эти маленькие кусочки розового мяса. Конечно, таких огромных, какие принесли мне, я ни разу не пробовала. Наелась двумя, а еще две отдала Игорю, который, кстати, с удовольствием съел.

Все-таки иногда на него находит затмение и он становится нормальным. Даже каким-то заботливым или просто самим собой. И я начинаю думать, что мне бы хотелось иметь такого старшего брата. Несмотря на все отрицательные качества Игоря, которых, будем честны, вагон и маленькая тележка, он реально умеет решать все проблемы.

— Хочешь десерт? — спрашивает он, вырывая меня из раздумий.

Я даже не замечаю, что его рука вольготно расположилась на моей коленке и осторожно ее поглаживает кончиками пальцев. Черт, так приятно, что с трудом получается отстраниться.

— Нет, спасибо, я наелась.

И только я думаю, что сейчас мы поедем домой и я смогу спрятаться в норке и обо всем подумать, как Игорь говорит:

— Идем, потанцуем.

Чуть подальше, в окружении мягких диванов действительно есть площадка для танцев и уже развлекаются две или три пары. Меня вдруг охватывает настоящая паника.

— Я не умею!

Я даже не выпускном не танцевала в паре! И сейчас опозорюсь на весь ресторан. Тем более с ним!

— Умеешь, идем.

Игорь буквально силой вытаскивает меня на танцпол и прижимает к себе. Я чувствую оцепенение, но, увидев, что на меня никто не смотрит, расслабляюсь и даже начинаю получать удовольствие от плавных движений под неспешную музыку, от крепких объятий, окутывающего запаха сложного парфюма. Сердце гулко стучит в груди, и Крестовский наверняка это чувствует, но ему, кажется, хорошо. И я решаю в этот раз не дергаться, потому что после сумасшедшего дня вечер выходит уютный. С оговорками, но все же.

Время замедляется, пока мы танцуем, я рассматриваю зал и гостей. Игорь о чем-то задумался и не разговаривает. В один из моментов я вдруг натыкаюсь взглядом на ничем не примечательную парочку на одном из диванов. Красотка в красном платье и парень в черных брюках и черной же рубашке.

В красотке я узнаю Машу, девицу из клуба Сержа, а в парне — Принта. Он смотрит на меня, не отрываясь, и я не знаю, как прочитать этот взгляд. Но он мне не нравится, это совершенно точно. Как и эта встреча.

Я отстраняюсь от Игоря и смотрю в его темные, похожие на ночь, глаза.

— Зачем ты это делаешь? — спрашиваю я. — Зачем ты меня сюда привел? Добить? Ты ведь знал, что он здесь будет.

В глубине души я надеюсь, что Крестовский сейчас удивленно нахмурится, обернется, выругается и уведет меня прочь, но он и не собирается отрицать, что привел меня специально, чтобы увидеть Сашу с новой красоткой.

— Шишки набивать надо самому, — наконец говорит он, — но лучше, чтобы при этом кто-то страховал. Чтобы падать было не больно.

Я не знаю, что на это ответить. Иногда я не понимаю его. И себя не понимаю, себя даже чаще, потому что казалось бы — вот она, открытая книга, все мысли мне доступны, все чувства известны. Но все равно никак не разобраться.

— Уйдем? — спрашивает Игорь.

Я киваю. Когда мы проходим мимо Саши, он едва заметно кивает мне и тут же смеется над чем-то, что Маша говорит ему на ухо. Эта картина вызывает во мне горечь, но одновременно с этим облегчение. Я же все равно ему отказала, так хотя бы не буду мучиться, что обидела человека, спасшего меня своими песнями. В общем-то, распространенная ошибка — я куда серьезнее воспринимала наши отношения. Без каких-либо на то оснований.

Игорь расплачивается по счету и мы выходим на улицу. Стоит очень теплый приятный вечер, солнце уже клонится к закату. Не сговариваясь, идем гулять по широкой набережной. Ветер почти растрепал косу, и я ее расплетаю, чтобы не выглядеть неряшливо.

Думаем каждый о своем и удивительно, но в молчании нет никакой неловкости. Мне даже хорошо вот так идти рядом, рассматривать старые дома, людей, попадающихся на пути. Даже когда Игорь берет меня за руку, я не сопротивляюсь. Портить такой вечер у реки совсем не хочется.

И вдруг я слышу:

— Аня? Анечка! Анюта Калинина!

Женский голос кажется мне знакомым, я оборачиваюсь и вижу тетю Свету — мамину давнюю подругу. И хоть мы с тетей Светой в последний раз виделись еще до маминой смерти, ездили вместе в Санкт-Петербург, я жутко рада ее видеть!

Мы обнимаемся, а муж тети Светы и Игорь тактично стоят в нескольких шагах от нас.

— Как же ты выросла, Анечка! — Она осматривает меня. — И красавица какая, только посмотри! Володь, смотри, как Маринкина кнопка выросла!

— А я думала, вы в Америке живете, — говорю я.