Золушка вне закона

– Му-ур-р? – Кипиш уставился на нее, вопросительно подняв усы. – Вита, чего ты ждешь? У тебя есть шанс познакомиться с неведомым звер-р-рем, Яго-домашним, и, возможно, почесать его за ушком!

– Кипиш! – воскликнула волшебница, вскакивая и роняя стул. Ягорай с троллем смотрели на нее недоуменно.

– Сядь, глупая девчонка! – неожиданным басом рявкнула старуха. – Сейчас никто, кроме тебя, меня не слышит! Раз уж там, в пещере, мы с тобой породнились, я за тебя в ответе, как за собственную жрицу! – Божок почесал в затылке двумя руками сразу и поправился: – Ну, или как за прапраправнучку! Подумай сама: это жилище соответствует твоему статусу и привычкам, здесь нет чужих людей за стеной, любопытных глаз и ушей. И за него не надо платить! Между прочим, – черноволосая красотка хихикнула, – ты еще не заработала в Вишенроге ни единой монетки! Деньги, полученные от Яго, скоро кончатся. Не собой же ты будешь расплачиваться с хозяином постоялого двора?

Вителья поставила стул на место, стараясь сдержать дрожь в руках. Кипиш коснулся таких вопросов, которые в приличном обществе не поднимались, но, увы, он был прав! Вот оно – то самое столкновение с взрослой жизнью, что разрушает иллюзии и мечты! Одно дело быть яркой птичкой и петь от рассвета до заката, не заботясь о пропитании, другое – отвечать за себя и тех, кто к тебе привязался и может без тебя пропасть. Там, в лесной чаще, когда опасность дышала в спину, было куда проще чувствовать себя взрослой!

– Они меня не слышат? – на всякий случай уточнила она и села.

Божок утвердительно качнул рогом полумесяца.

– А как же моя репутация? – прямо поинтересовалась у него Вита, ибо сочла, что ходить вокруг да около с божественным провидением не стоит.

Кипиш пожал плечами.

– Первое – он дал слово! Второе – ты волшебница, а они во все времена плевали на приличия и поджаривали языки тем, кто распускал о них слухи! Сможешь? – младенец смотрел на нее невинными голубыми глазенками.

– Что? – моргнула Вителья.

– Язык поджарить!

Девушка не нашлась, что ответить, однако ее молчание Кипиш расценил как согласие.

– Вот видишь! – назидательно погрозил он пальцем.

– Вита, что случилось? – встревоженно спросил Ягорай, превращаясь из плоской картинки в объемную фигуру. – Ты уже пару минут смотришь на меня, но не отвечаешь!

– Все… все нормально! – запнувшись, произнесла она. – Вспомнила кое-что, о чем забыла спросить… у Дикрая!

– И о чем же? – насторожился черноволосый.

– А вот хотя бы отчего у него не было инкубационного периода? – встрял Кипиш, намеревавшийся подтянуть к себе очередную тарелку. – Как-то это подозрительно!

– И правда! – согласилась волшебница. – Спасибо, Кипиш многомудрый!

После того, что случилось с барсом, на сердце было тревожно, но она никак не могла понять, в чем дело, пока божок не озвучил ее сомнения! Ну конечно! Если бы у Бурого Отшельника – не к ночи он будет помянут! – болезнь была так же быстротечна, как у Дикрая, он просто не успел бы убить семью фермера и боги знают кого еще из встретившихся на его пути! Потому что умер бы сразу на месте заражения!

– Вита! – чуть повысил голос Ягорай, видимо, пришедший к тем же самым выводам. – Нам надо поговорить с Дикраем, и мы обязательно сделаем это вечером! А пока ответь мне: ты принимаешь мое предложение?

Волшебница испытующе посмотрела на него и сдалась:

– Да! Но я до сих пор не знаю твоего полного имени!

Ягорай подошел к ней, опустился на одно колено, прижал ее руку к своим губам и произнес:

– Граф Ягорай рю Воронн к услугам госпожи волшебницы!

– Граф, значит! Неплохо, неплохо… – поддел его Кипиш и тут же поинтересовался у тролля: – А кто такой граф?!

– Добро пожаловать, Вителья! Добро пожаловать, Дробуш, и ты, великий Кипиш! – улыбнулся Яго, поднимаясь и все еще чувствуя на губах тепло, струящееся от ее пальцев.

Это ощущение мгновенно возродило воспоминания о шелковой коже ее плеч, о соблазнительной ложбинке между грудями, о бедрах… Ох! Из человека с железной волей Ягорай рю Воронн превращался в студень, лишь стоило ему вспомнить Виту в своих объятиях!

– Вот и славно! – подвел итог Дробуш. – Кушать пора!

Но – увы! – во время переговоров на высшем уровне похлебка остыла, и ее пришлось подогревать заново.

* * *