Золушки

Уход за пациенткой поручили младшей медсестре по имени Муа Нильсон. Казалось бы, чего тут сложного? Муа с ужасом смотрела на изможденную женщину, чье лицо казалось сплошной мозаикой из синяков. Как она выглядит на самом деле, понять практически невозможно, удостоверения личности в квартире не нашли. Однако Муа без труда догадалась, какой образ жизни вела эта бедняжка. Обгрызенные ногти, предплечья покрыты самопальными татуировками, явно крашенные рыжие волосы. Красилась она, похоже, недавно — пересушенные, унылые пряди волос разметались по подушке. Оттенок почти красный, казалось, вокруг головы девушки растеклась лужа крови.

Коллеги Муа то и дело заглядывали в палату, справиться, как идут дела, но все оставалось без изменений, пока в отделение не привезли ужин. Тогда пациентка вдруг открыла один глаз — другой совсем заплыл.

Муа отложила журнал, который листала, ожидая, пока пациенка придет в себя.

— Хелена, — тихо произнесла медсестра и присела на краешек кровати, — ты находишься в Каролинской университетской больнице.

Женщина молчала и лишь испуганно смотрела на медсестру.

Муа осторожно погладила ее по руке, и тут женщина что-то прошептала, и медсестра наклонилась, чтобы расслышать.

— Помогите, — шептала женщина, — помогите!

Суббота

Спенсер Лагергрен — прекрасный человек, но в их отношениях Фредрике Бергман всегда не хватало непосредственности, все было слишком предсказуемо, без сюрпризов. В какой-то мере это, разумеется, объяснялось тем, что Спенсер женат — какие уж тут импровизации… К тому же и фантазии Спенсеру на это явно не хватало. Удивить он мог разве что благодаря счастливому стечению обстоятельств.

Но из любого правила есть исключения!

Фредрика слегка улыбалась, стоя перед зеркалом и пытаясь на скорую руку привести в порядок прическу. Она уже собралась провести ночь в Умео наедине с бокалом вина и блокнотом, все шло к тому. Однако, как только она устроилась на террасе «Стадс-отеля» и заказала бокал дорогого вина, как за спиной раздался до боли знакомый голос:

— Простите, у вас свободно?

У Фредрики прямо челюсть отвалилась, в буквальном смысле, так что вино потекло по подбородку.

— Ты как, дорогая? — нахмурился Спенсер, видя ее замешательство, и, взяв салфетку, аккуратно вытер ей подбородок.

Вспомнив эту сцену, Фредрика покраснела и засмеялась.

Сюрприз Спенсеру и правда удался на славу: согласно обоюдной договоренности, их союз не предполагал никаких обязательств, обещаний и моральной поддержки. Спенсер играл в жизни Фредрики четко отведенную ему роль. Однако он все-таки приехал, и явно не только ради нее, но и для собственного удовольствия.

— Надо ловить удачу за хвост, — довольно заявил Спенсер, когда они наконец сели за столик и выпили за встречу. — Не каждый день можно съездить в Умео, да еще и остановиться в «Стадс-отеле»!

Пораженная Фредрика попыталась поблагодарить его и вместе с тем объяснить: да, она страшно рада так скоро увидеть его снова, но на следующий день ей надо работать, а потом лететь обратно в Стокгольм. Да-да, я все понимаю, возразил ей Спенсер, но я так по тебе соскучился, и голос у тебя по телефону был такой грустный и потерянный…

Фредрика подозревала, что жене Спенсера, Еве, известно об их отношениях. А как еще объяснить, что она позволяет ему не ночевать дома как минимум раз в неделю? Да и у Евы за долгие годы брака со Спенсером тоже были другие мужчины.

Как-то Спенсер попытался объяснить Фредрике, почему он не собирается разводиться. В браке его не в последнюю очередь удерживают отношения с тестем, настолько доверительные, что о разводе и думать не приходится. К тому же, добавил Спенсер, их с женой, как ни удивительно, многое связывает. Эти связи могут ослабеть, но вряд ли когда-нибудь порваться окончательно.

«Ну и ладно, — думала Фредрика, — кто знает, может, мне бы и самой не захотелось делить с ним будни».

Тот вечер вышел тихий и запоминающийся. Вино на террасе, затем ужин в ресторане неподалеку, где молодой пианист наполнил теплый вечер живой музыкой. Опьянев и немного расслабившись, Фредрика так загляделась на пианиста, что Спенсер осторожно протянул руку через стол и осторожно погладил шрам чуть выше запястья. Недоуменно и вопросительно. Фредрика по-прежнему смотрела на музыканта, избегая взгляда своего спутника. Однако руку не убрала.

Посерьезнев, Фредрика сунула щетку для волос в сумку и поправила пиджак. Воспоминания о прекрасном вечере омрачало то, что она так и не рассказала Спенсеру о звонке из Центра усыновлений.

«Он имеет право знать, — подумала она. — Какие бы у нас ни были отношения, я должна рассказать ему, и поскорее!»

Фредрика вышла из «Стадс-отеля» в девять утра и отправилась к руководителю литературных курсов, на которые много лет назад ездила Сара Себастиансон. Прощание со Спенсером, как всегда, не заняло много времени. Они никогда не знали, когда увидятся в следующий раз, но какая разница — главное, они точно знают, что хотят встретиться снова, а там уж будь как будет.