— Эта девочка, Сара, вдруг заявила, что ей очень нужно взять выходной, а у нас как раз на этот день был запланирован семинар, на котором без нее было не обойтись. Однако она настояла на своем и все пыталась убедить нас, что предупреждала об этом заранее. С памятью у меня тогда и правда были нелады, так что, если она и предупреждала, я, конечно, мог забыть. Я ужасно на нее разозлился, но ей было все равно… Дело было… — Магнус снова заглянул в бумаги. — Дело было двадцать девятого июля.
Фредрика записала дату в блокнот.
— И чем закончился ваш конфликт?
— Ну чем-чем! Мы ее, конечно, отпустили. Она явно не имела возможности поменять свои планы. Но всем нам это показалось крайне странным. А без нее на семинаре потом была сплошная неразбериха… — покачал головой Магнус.
— Она не рассказала вам, куда ей так срочно понадобилось?
— Нет, сказала, что у нее очень важная встреча с каким-то другом, который приехал в город всего на один день. По-моему, она никому об этом не рассказывала. Она, знаете, всегда держалась особняком. Я помню, что отметил в записях, что с ней не так-то просто общаться. Как будто ее мысли всегда где-то далеко…
— Может, вспомните еще что-то?
Магнус рассмеялся:
— Вспомню. В тот вечер мы случайно столкнулись с ней, когда она уже вернулась со своей встречи. Белая как мел, я встревожился, спросил, что с ней. Она ответила, что все в порядке, просто ей надо немного отдохнуть. Я решил, что это как-то связано с той встречей, наверное, все пошло не так, как она хотела… Но она ведь была совершеннолетняя, — пожал плечами Магнус. — Как я мог заставить ее позвонить в полицию или вызвать врача?
— Конечно, вы совершенно правы, — натянуто улыбнулась Фредрика и положила на зеленую папку свою визитку. — На случай, если вы вдруг вспомните что-то еще, — объяснила она и встала.
— Ну или если мне вдруг будет не с кем поговорить, — подмигнул ей Магнус.
Фредрика снова изобразила официальную улыбку:
— Можете не провожать.
Алекс Рехт был крайне расстроен. Расстроен и зол. Разумеется, за долгие годы работы в полиции ему случалось совершать ошибки — от этого никто не застрахован. Но тут другое дело: дети пропадают! Алексу хотелось кого-нибудь ударить, не важно кого. Как он мог упустить из виду, что может пропасть еще один ребенок?! Как они все это могли упустить! Даже после, когда стало ясно, что убийца — не Габриэль Себастиансон, комиссар почему-то был уверен, что преступление связано именно с Сарой Себастиансон и ее прошлым. И ни на секунду не допускал вероятности, что следственная группа идет по следу сущего исчадия ада. А теперь уже слишком поздно… слишком поздно!
В груди жгло. Ярость стояла в горле болезненным комом.
Он взял в руки стоящий на столе календарь: сегодня суббота, прошло пять дней с тех пор, как Лилиан Себастиансон похитили из поезда «Экспресс-2000», следовавшего из Гётеборга. Всего пять дней! Все случилось так быстро, полиция просто не успевала за развитием событий: только им показалось, что они вышли на верный след, как произошло следующее похищение! Они, что называется, на шаг позади… Да нет, его следственная группа оказалась не на шаг, а на несколько километров позади убийцы!
В коридоре раздались шаги. Алекс прислушался: обычно по выходным в Управлении никого не было, а сейчас царило непривычное оживление. Аналитик из уголовной полиции всю ночь просидел за компьютером, обрабатывая поступающие звонки от очевидцев. Да что толку заносить все эти сообщения в базу данных, думал Алекс. Пока что это не дало ровным счетом ничего. Впрочем, они не особенно-то и пользуются этой базой. Петер, к примеру, вообще ни разу не говорил с этим аналитиком, пока ему не сообщили об убитой в Йончёпинге женщине, а ведь могли бы куда быстрее увидеть, что это убийство связано с их делом. С другой стороны, Фредрика добыла нужную информацию довольно быстро. А я всегда говорил: компьютеры хороши только для того, чтобы избавиться от лишней писанины, живых людей ничем не заменишь, подумал Алекс. Главное, чтобы команда работала как единый организм — тогда и информация распространяется быстро, и никаких компьютеров не надо!
Алекс со вздохом посмотрел на голубое небо, по которому медленно плыли облака.
Наверное, с возрастом он становится занудой…. Теряет запал. Неужели он превращается в одного из тех старорежимных комиссаров, с которыми никто из молодых сотрудников не хочет иметь дела? Сколько можно считаться живой легендой, ничем не подкрепляя былой славы? На сколько лет хватит наработанной репутации?
Комиссар вернулся к своим записям. Только что звонила Фредрика и подтвердила, что Сара Себастиансон солгала, сказав, что работу в Умео ей предложили уже на курсах. Алекс нахмурился. Неприятно, что Сара солгала о своем пребывании в Умео. Просто противно. Прыгнуть бы сейчас в машину и поехать к ней домой. Мало ли что у нее сейчас такое горе! Нельзя тормозить работу полиции, как бы тяжело тебе ни было!