Zombi in Russia

— Хочу ребенка. Давно. Рад, если от тебя, — медленно проговорил он, явно стараясь выговаривать слова, чтобы было понятно, — и рад, что будут расти вместе. Очень жду… вашего, — запнувшись, пробормотал Яшка. И улыбка погасла. Умрюнец ожидал вердикта.

— А мне все время кажется, что если соглашусь, то словно бы я тебя как заменитель использую, ну, типа пока жена на последнем месяце и особо не потрахаешься… — с чувством выпалил Силай, потому что именно этот вопрос казался ему саамам главным. Он не хотел обидеть напарника, не хотел унизить или оскорбить. Как бы странно это не звучало, но Яшка уже давно стал частью его жизни. Он не мог себе представить их с Маринкой, пусть и совместную жизнь, но без Якова. Впрочем, Маринка тоже не представляла. Он вспомнил, как Яшка терпеливо и даже с охотой бродил с ней по торговым павильонам, когда сам Силай отсиживался в каком-нибудь ближайшем кафе. Как большинство мужчин он терпеть не мог магазины. Он вспомнил целый сундук домотканой одежды, расшитой пестрыми узорами. В ручную расшитой Яковым. Он вспомнил, как они бились с умрунами во время одного из крупных прорывов, и Яшка был ранен, один из умрунов вырвал целый клок живой плоти с его бедра, пока умрюнец закрывал собой остервенело отстреливающегося Силая.

— Когда ты сам, без нее… — вдруг заговорил умрюнец, точно так же сбиваясь и мучаясь от волнения и переполняющих воспоминаний и чувств, — в ванной… запертой… один… тоже благозвучнее… почти как настоящая песня, потому что думаешь о ней… и вода шумит, и… это так красиво. Но если со мной, будет еще благозвучнее, приятнее… я обещаю. И это не использование, просто… это я, а это Марина.

Силай не сразу понял, о чем он, но, когда до охотника дотекло, то мужик покраснел, сам того не замечая, потому что самоудовлетворение было не той темой, о которой можно было так просто поговорить даже с самым близким другом. А ведь Силай был женат, и Марька никогда ему не отказывала в ласке. Тут было другое. Он обжег умрюнца взглядом и жестко спросил

— Сколько раз ты меня слышал

Яшка понял, что настроение напарника изменилось и занервничал еще больше. Когти снова прочертили столешницу, но умрюнец этого даже не заметил, неотрывно всматриваясь в лицо охотника и ища подсказку. Он так в ней нуждался! Ну, где же Где

Силай первым прервал зрительный контакт. Устало провел ладонь по лицу и тихо сказал

— Когда о ней, а когда о тебе… — произнес он, наконец. — Никогда не считал это проблемой. Говорю же, я был близок с братом несмотря ни на что. Просто, как-то даже в голову не приходила, что могу заинтересовать тебя в этом смысле. — Он воровато глянул на умрюнца, и растерялся, когда не обнаружил того на исходной позиции. Только через пол секунды до охотника дотекло, что напарник стоит совсем рядом и нависает над ним. Силай медленно поднял глаза, Яков воспринял это как поощрение и попытался опуститься на колени, но охотник поймал его за плечи и удержал.

— Нет.

Умрюнец тут же распрямился. Он выглядел таким спокойным, неэмоциональным. Таким же, каким был все эти годы. Индифферентным. Вот только теперь Силая было не обмануть. Охотник встал с табурета. Умрюнец посторонился, уступая место, и дернулся, когда его толкнули спиной на стол возле раковины и положили ладонь на бедро. Силай неотрывно смотрел в зеленые глаза умрюнца. Смотрел и ждал чего-то. Какой-то знак. Второй рукой он уперся в стол, полностью лишив Яшку свободы маневра.

— Если сейчас, — вдруг сказал мужчина, — то у тебя в спальне. Без надрыва и спешки. Спокойно и без истерики, потому что мы поговорили. И теперь я уверен, что мы не делаем ничего, о чем будем потом жалеть. И ничего, за что нас могла бы упрекнуть Марина, не согласен

Яшка только кивнул, говорить было тяжело. И так с человеческим неблагозвучием было непросто произносить неприятные для связок звуки, а тут волнение, которое просто зашкаливало, окончательно лишило упыря дара речи.

— И вот еще что, — сказал Силай, отстраняясь, — посмотрев на Люську, мне тоже нравится мысль, что дети будут расти вместе. Вот только, согласился я на это не из-за детей. А из-за тебя. Ну, и из-за себя немного тоже, это ведь нормально, быть немного эгоистичным, — на этом он чуть виновато улыбнулся и вышел из кухни.

Ошеломленный таким признанием Яков бросился следом. Кажется, мир в одно мгновение перевернулся с ног на голову и образовался форменный диссонанс. Какофония звуков. Но даже в ней, как не странно, можно было проследить закономерность, повторяющуюся последовательность. Мелодию. И Яков ни за чтобы не взялся растолковывать Силаю, что это может означать. А вот Маринка бы поняла с полуслова, в этом умрюнец не сомневался. Человеческие женщины вообще более чуткие и даже, как не странно, мелодичные, потому что на первом месте у них чувства, а не разум. Потому что любая, расскажи умрюнец о подоплеке новых для себя ощущений, ну, или почти любая, сразу же мечтательно вздохнула и выдала — Это любовь…

* * *