Зомби-Киев

На участке хвойных было тихо, поскрипывали сосны. За оградой ботсада, на небольшом расстоянии, выстроились дощатые заборы частных усадеб Землянского переулка. Над леском нависло свинцовое небо.

— Говоря о физиологии, — сказал Игорь, — У мертвого тела спустя несколько часов можно вызывать условные рефлексы сокращения мышц, например, обычным молоточком невропатолога, а также электростимуляцией. Можно полностью управлять мимикой трупа, введя электроды в углы рта, глаз и подавая ток.

— Как долго после смерти оно работает? — спросила Зина.

— Электростимуляция — в первые двенадцать часов после смерти. То есть фактически труп в той или иной мере управляем внешними воздействиями, пока не наступило окоченение.

— Вы врач?

— Нет, я же говорю, я уфолог.

— Нет такой профессии, — Зина рассмеялась.

Впереди лес кончался, открывался вид с горы на Днепр, на часть Левого берега, будто в нижней половинке картинной рамы, сделанной из травы и кустов. Ограда ботсада несколько сворачивала тут, у раздорожья, левее, туда же отклонялась грунтовка, вдавленная в землю. Другая огибала участок хвойных почти по краю склона.

Зина повела всех мимо ограды. Дорога спускалась в тень зарослей. Игорь продолжал говорить:

— Вы же знаете, рядом с ботсадом есть Институт проблем прочности. Его основателем был академик Георгий Писаренко — не современный академик, не дутый, а настоящий. Так вот в тысяча девятьсот восьмидесятом году, к нему обратились представители Института кибернетики, аэрологическая станции Управления гидрометеорологии, НИИ связи, а также центра изучения и контроля окружающей среды, чтобы Писаренко возглавил Секцию изучения аномальных явлений в биосфере. При поддержке самого Патона, а он был депутатом, секция была создана и начала свою деятельность, включавшую взаимодействие с руководством всех предприятий Киева — а напомню, в Киеве тогда была мощнейшая оборонная промышленность.

— Так НЛО изучалось в Союзе на государственном уровне? — задала вопрос Зина.

— Да, открыто и закрыто. Вот мы открыто.

— Так вы в этом участвовали?

— Да, — гордо ответил Игорь, — Но вскоре оказалось, что определенные задачи удобнее, а зачастую только так и возможно, выполнять неофициально. Возникла как бы неофициальная часть секции. Мы пользовались наработками и связями основной, но делали кое-что вне ее. И знаете, мы вышли на странную, научно-экспериментальную контору, которая скрывалась в недрах одного из многочисленных научно-исследовательских институтов…

Забор ушел совсем влево и вниз, а заросли сменились поляной на уступе горы. В дальнем конце виднелись, как гость из прошлого, двухэтажный бревенчатый теремок и частокол по краю обрыва, именуемые Красным двором.

Глава 84

— Я себя ощущаю будто попал в фильм ужасов с фантастическим уклоном, снятый впавшим в маразм режиссером, — сказал Борис, глядя как Кира без устали скачет вверх на одной ноге крутой улицей Байковой.

— Я за ней не успеваю, — великоватые кроссовки на Даше хлопали при ходьбе.

По обе стороны, за толстыми красными кирпичными оградами, зеленело кладбище. Справа, в широкие дворы мастерских с такими же красными, добротными зданиями, вели ворота — одни были заперты. Жека поднял голову к небу:

— Щас вжарит не по-детски.

— Кира, — спросил Борис, — Так ты всегда была роботом?

— Я не робот, — не оборачиваясь и продолжая прыгать ответила она.

— Блин, если бы хоть объяснила что.

— Я объяснила, что если пойдет ливень, меня закоротит уже навсегда. Поэтому я хочу добраться до лаборатории, причем быстрее пионеров. В лаборатории есть ремонт-капсула.

— Свернем бы в эти гранитно-памятниковые мастерские, может там никого нет, переждем ливень. Да, да, если бы не пионеры. А что они, могут что-то сломать в лаборатории?

Кира остановилась, резко взмахнув для равновесия перемотанным обрубком руки.

— Переждать, да. Боюсь до ливня не успеем. Это меньшее зло.

Они свернули во двор. Слева стоял двухэтажный дом с парой крылец, ведших к запертым дверям. В окнах никого не видно. Со второго этажа вниз слепо пялились два прожектора, выкрашенных в тот же буро-красный цвет, что и всё остальное. Напротив, за сетчатой оградой были выставлены образцы продукции — цоколи, каменные полированные кресты, сутулые памятники. В дальнем углу двора располагалось странное сооружение с навесом. Из стен торчали разной длины трубы, лежали, прислоненные, материалы — гранитные глыбы, мешки с цементом. На крышу вела приставная деревянная лесенка.

Кира заскочила под навес, Борис и Жека последовали за ней, последней забежала Даша, она пробовала стучать в дверь.

— Вот был Мичурин, — сказала Кира, — Он жизнь положил на опыты по селекции растений. Потому что между действием и результатом проходит много времени.

— Да, — кивнул Борис, понимая, что Кира хочет что-то рассказать.

— А представьте что у вас есть сад, где всё происходит во много раз быстрее.

— Другое течение времени? — спросил Жека.

— Ага. Возможность в небольшой срок наблюдать за сменой человеческих поколений.

— Тихо! — Борис показал на проем ворот. Там, пошатываясь, прошел сверху от кладбища человек.