Zомбоубежище

Аля не была моей сестрой. Она лишь воспитала меня, как воспитывали всех нас – с того момента, как покрытые кровью и слизью сморщенные комочки плоти покидали инкубатор. Многих она обучила, проложив путь во взрослую жизнь. Но только мне Аля подарила волшебство любви – таинство первого опыта и целый мир за сокровенной завесой. С того дня Аля перестала быть воспитательницей и стала для меня этим миром.

Мультивизор продолжал бубнить, возвращая меня в реальность. Во рту снова стало горько, совсем как в тот день – от злобы и бессилия. Все невысказанные ругательства, вставшие комом в горле, запросились на язык. Я схватила пакет и швырнула его в стену.

Канал сменился.

– …достоинств, то здесь андроиды намного обходят служащих-людей. Их нельзя уговорить, нельзя подкупить. Вы можете разобрать андроида на части, но он будет продолжать настаивать на своём. Когда в муниципальных службах начали заменять клиент-менеджеров на андроидов, результат оказался ошеломляющим. Всего за год дефицит бюджета сократился на двадцать процентов – в первую очередь, за счёт снижения расходов на заведомо нерентабельные цели.

– Вы имеете в виду расходы бюджета на обеспечение нетрудоспособных, пожилых и…

– Этот вопрос проработан самым тщательным образом. Каждый гражданин имеет возможность претендовать на причитающиеся ему пособия. И этот процесс удалось ускорить и оптимизировать за счёт использования роботов.

– Но ведь служащие-люди ещё остались?

– Программа Рационализации пока не завершена, но более девяноста процентов бюрократического аппарата нижней ступени уже заменены андроидами.

– А нет никаких способов переубедить робота-упрямца?

– Никаких. Зашитые в ядро протоколы на программном уровне строго задают правила утверждения просьбы или отказа заявителю. Кроме того, в каждого андроида заложена огромная база знаний из большинства прикладных областей, вплоть до нюансов, не известных даже узким специалистам. И это делает каждого робота универсальным. База едина для всех моделей, она ежедневно обновляется, и, например, клерк-андроид всегда в курсе…

Всегда… Я уставилась на расфуфыренного ведущего ток-шоу.

Любой робот-клерк мог установить, что Аля не безнадёжна. Любой из десятков, что прошли передо мной, знал это. Но они прислали пакет.

***

Девяносто процентов. Эта цифра билась в моей голове все последующие дни. Я спотыкалась об неё, как о пороги бесконечных кабинетов, за дверями которых неизменно оказывались стандартно-приветливые пластиковые лица.

И лишь к концу недели я вышла на него.

Сухонький старик в истёршейся вязаной кофте буркнул, не поднимая глаз от стола с бланками:

– С заявками в соседний кабинет.

Не услышав ожидаемого хлопанья двери, клерк оторвался от бумаг. Его водянисто-голубые глаза под набрякшими веками уставились на крашеную филёнку за моей спиной.

– Я же сказал – в соседний…

На стол, поверх его бумаг, легла моя папка. А на папку – увесистый свёрток.

– В ваших силах спасти человека, – я опёрлась ладонями о стол, – просмотрите моё заявление. Это не отнимет много времени.

– Да что вы себе…

– Нужна только ваша подпись.

Я дёрнула одну из завязок, и фольга на свёртке расползлась, шурша. Вынутый из сумки «барашек в бумажке» приземлился аккурат на коробку с витиеватой вязью «Courvoisier».

– Я вас прошу.

Редкие седые брови клерка поползли вверх. Громко сопя, старик раскрыл папку и углубился в заявление.

Я продолжала стоять рядом со свободным стулом. Ремень сумки в руках стал противно мокрым.

– Нет, – служащий отодвинул папку, – я не пойду на такое. Меня же первого и привлекут, если узнают, что подписал бумагу на лечение пожилого безнадёжного…

– Моя сестра, – прошипела я, наклонившись, в его сморщенное, как курага, лицо, – не безнадёжна. Ей нужна терапия. Я уже не прошу бесплатного лечения. Мы будем платить – только дайте такую возможность. Дайте допуск!

– Извините.

Седые пушинки на висках клерка колыхались в такт отрицательным качаниям головы.

– В любом случае, документы заверяет начальница, – будто в оправдание, забормотал он, – все через неё проходят – кабинет триста-бис, прямо по коридору. Высший уровень – гиноид УС-2026, класс "эм-эс-эс". Куда уж нам, человечкам…

Его скрюченные пальцы перебирали бумаги, как ребёнок треплет букет осенних листьев.

– Мы только подписи ставим, – говорил старик, – а её печать открывает все двери в Медикуме. Хотя, конечно, весь анализ заявок на нас, коли подписали – печать шлёпнет автоматом…

Аля. Алька. Алечка…

Воздух со свистом вышел сквозь мои сжатые зубы.

– Они же выбросили мою сестру. Списали со счетов, не дав шанса, когда она стала не нужна. Знаете, каково это? Прожить всю жизнь на вторых ролях? Обеспечивать их, воспитывать детей для них… и быть выброшенным, как робот устаревшей модели!

Кончик архаичной ручки задрожал в сухих пальцах клерка.

– Они уже выбирают, кому и как из нас жить и когда умереть.

Старик смотрел куда-то в сторону. Его угловатые плечи под заношенной кофтой искривила вечная сутулость.

– Разве вы…

Круглая бляха динамика, вмонтированного в столешницу, вдруг исторгла хриплый вопль.