Зона-51

–А сколько полезной информации он дал нам до этого? Копацкий, Молодый, Ким Филби… – парировал Джим.

–Да, твой друг Ким Филби! – язвительно прервал его собеседник, подняв палец вверх.

–Перестань. Ты ведь отлично знаешь, что для Центральной разведки значили разоблачения всех этих негодяев! И, кроме того, не забывай, что Пирсон тоже – тот еще засранец. Он противился вступлению Канады в войну во Вьетнаме, не желая оказать ОКНШ никакой поддержки, а это уже само по себе преступление!

–Но не повод подозревать главу правительства в шпионаже в пользу СССР! – никак не унимался Скотт, уже начавший казаться Энглтону старым знакомым полубезумного морпеха из СССР.

–И все же, причем тут Голицын и этот Освальд?

–Оба проекта объединяет инициатива твоя и Гувера, а ей доверять, прости, я не могу, – спокойно развел руками резидент. – Хоть ты и старше меня по чину, и уволить можешь в любой момент, а все же я не способен поверить в то, что Советы будут использовать какого-то сумасшедшего перебежчика с сомнительным прошлым, который, плюс ко всему, еще и пытается вернуться назад в Москву, о чем трезвонит на каждом углу, чтобы ликвидировать Кеннеди! Во-первых, они все еще не оправились от Карибского инцидента, и им совсем не хочется вновь ставить мир на грань ядерной войны, что неизбежно наступит, замахнись они на Президента США. А во-вторых, как бы злы на Джека они ни были, избирать на роль ликвидатора маньяка они не станут. Да это просто смешно, Джим, понимаешь, смешно! При всем уважении…

Скотт знал, что Энглтон, даже обладающий властью над ним, никогда не уволит разведчика такого уровня – и не потому, что он был дружен с самим Даллесом и начинал службу с ним в рядах ЦРУ с самого момента основания управления, а потому, что тот и правда был недюжинным специалистом в сфере, которая была ему поручена. Он, как никто другой, сумел сплотить вокруг себя коллектив резидентуры в Мехико и сделать так, чтобы на него работала добрая половина дипломатов и торговых работников со всего мира, базировавшихся в этом городе. Он слушал в столице Мексики всех и следил за всеми, кто мог представлять хоть какой-то интерес для Соединенных Штатов. А, учитывая, что этот город был соединительным звеном между Латинской и Северной Америками, такие навыки и методы работы были актуальны как никогда.

Энглтон и сам чувствовал себя не в своей тарелке еще вчера, слушая проповеди Гувера, заподозрившего его в недостаточной бдительности относительно перебежчика, но все же видно было, что он услышанным обеспокоен и хочет либо однозначно опровергнуть, либо подтвердить слова главы ФБР.

–А как все же быть с фактами? – вопрошал он. – Куда ты полученное 18 числа советским посольством письмо этого Освальда с прямыми угрозами в адрес Кеннеди? Оставим его без внимания или как?

Скотт снисходительно посмотрел на него и мягко, но убедительно ответил:

–Послушай, ты отлично знаешь, что я в курсе если не всего, что хоть косвенно угрожает интересам Америки, то достаточно многого. Мне доложили об этом Освальде задолго до того, как Гувер сунул нос в корреспонденцию московских дипломатов. И я принял должные меры – конечно, не такие, о каких мечтаете вы с Джей-Эдгаром, но все же наблюдение за Освальдом установил. Приказал в его деятельность не вмешиваться, не провоцировать его, не мешать, но глаз с него не спускать.

Энглтон пытался было что-то сказать, но Скотт не дал ему вставить слова и продолжал:

–Что же касается этого психа Гувера, то можешь передать ему, что его угрозы в мой адрес не сойдут ему с рук просто так. Если он основательно собрался сражаться со мной, то пусть будет готов ответить перед всем миром за операцию «Мангуст» – как за то, что он некогда сам надавил на тебя при решении вопроса о ее начале, так и за ее провал. Уверен, без его людей там не обошлось – в конце концов, разведка никогда не имела ничего общего с такими людьми, как эти Гамбино или Джимми Хоффа. А вот Бюро соприкасается с ними и их дружками каждый день и, понятно, это оно обеспечило операцию кадрами такого рода.

–Это война, Уинстон, – выставил ладони вперед Энглтон. – Я не хочу доводить до этого. Тем более, Управлению, в случае разборок, достанется много больше!

–Конечно, – согласно кивнул резидент. – Особенно в свете того, что неуравновешенный морпех с трехлетним стажем работы на стратегическом предприятии в самом сердце Советского Союза, преспокойно вернулся на родину и продолжает вести себя, мягко выражаясь, странно, а Управление почему-то ничего не предпринимает…

Скотт явно провоцировал конфликтную ситуацию. Но Энглтон его вызова не принял, очевидно, понимая, что его вина в похождениях Освальда не меньшая, а то и большая, чем вина Гувера. Рука мыла руку – и каждый остался при своем. Один – промолчав о бездействии коллеги, а второй – продолжив бездействовать даже в условиях очевидной опасности.

Как бы то ни было, уже на следующий день их должностные преступления дали о себе знать…