Зона абсолютного счастья

– Можешь считать, и так. Я у начальства в большом авторитете, не то что Ли.

– А что ты имеешь против Ли? Он тебе свой паек отдал, а ты так о нем неуважительно отзываешься.

– Отдал потому, что он лентяй. Не хочет сам готовить. Привык к легкой жизни.

– Где привык?

– В Пхеньяне, где же еще.

Машину тряхнуло на ухабе и разговор сам собой умолк. Больше чем о Ли и его жизни, Чангу хотелось узнать о вчерашнем случае, об арестованном человеке. Но это была запретная тема. Госбезопасность никого просто так не арестовывает, и обсуждать такое можно было лишь с самым близким другом и наедине.

«Хорошо, что милой со мной еще нет, и она не стала свидетелем этой сцены», – подумал Чанг. Действительно, его мечта об идеальной семье, в которой будет счастье, не смотря на все бури этого не предсказуемого мира, никак не вписывалась в действительность, где старика уничтожают из–за какой–то книжки.

Машина подъехала к переезду и остановилась.

– Теперь будем час стоять. Но у меня есть иголка, и я знаю чем заняться, – хитро сказал Квон.

– Одежду зашивать?

– Лучше.

Он взял пластмассовую баночку с каким–то соусом и сделал совсем незаметную дырочку в фольге, которая служила крышкой. Еще одну дырочку он сделал в противоположном углу. Потом поднес банку ко рту и высосал немного соуса. Потом проделал это еще с несколькими баночками. Чанг с удивлением наблюдал за его манипуляциями.

– Теперь аккуратно разглаживаем крышку. И никто не заметит. Главное не жадничать, – пробормотал Квон.

– Тебя, что Арым не накормила?

– Накормила. Но когда есть возможность подкрепиться, я ее не упущу. Хочешь? – он протянул банку Чангу

– Нет, – в желудке у него урчало от голода, но опуститься до такого примитивного воровства он не мог.

– Не хочешь, как хочешь, – и Квон принялся за манипуляции с печеньем в пачках. Из каждой ему удалось вытряхнуть по щепотке крошек.

Вернулись в «Шалфей» они затемно, и им пришлось еще разгружать ящики с водой на склад. Самое трудное – это ставить последний шестой ящик в стопку. Его приходилось поднимать над головой. Ящик тяжелый, голова от голода у Чанга кружилась, и несколько раз ставя наверх, именно этот, шестой ящик он чуть не упал. Перед глазами все плыло, но он заметил, что Квон так носит ящики, что практически все верхние доставались Чангу.

– Стой! Ты жульничаешь!

– Что такое?

– Опять мне достался верхний ящик.

– Какой ящик?

Они, сжав кулаки, уставились друг на друга. Мужчины давили друг друга тяжелыми взорами. Квон был вдвое больше, еле стоящего на ногах, Чанга. Но у того было столько решимости, и такая ярость в глазах… Чанг был готов умереть за свою маленькую правду. Квон отступил:

– Ладно, инженер, будем по–честному.

Но долго по–честному он не мог. Через десять минут конфликт разгорелся вновь. На этот раз Квон сдался быстрее.

– Ты постой, отдохни. Я сейчас сбегаю за Ли. Пусть тоже поработает.

Втроем разгружать машину было гораздо легче, и они быстро закончили. На этот раз даже заварить сухую ромашку или корицу у Чанга не было сил. Он кое–как помылся под краном, выпил пару кружек воды и рухнул спать.

***

Этот мир нам кажется странным

Во время совещания ничего особенного не произошло. Ян Кун рассказал, что выявил и арестовал одного из служащих в ТБП, который исповедовал вредную для государства религиозную доктрину.

–У задержанного изъята и уничтожена запрещенная литература в количестве одной единицы, – закончил свой доклад капитан.

– Больше ничего не обнаружено? – чуть дрогнувшим голосом поинтересовался начальник политотдела дивизии Цой Мен Чер.

– Больше ничего, товарищ полковник. По второму делу об изнасиловании, мне сейчас доложили по телефону, что все четверо подозреваемых задержаны и сознались в преступлении.

– Оперативно работаете товарищ капитан.

Но командир дивизии был недоволен

– Надо заниматься предупреждением преступлений. Профилактика должна быть, – проворчал комдив, не вставая со своего места.

– Правильное замечание, товарищ генерал. Всем командирам полков нужно донести до личного состава, сведенья, что всех виновных мы выявим и накажем. А вы товарищи командиры, наладьте агитацию, выпустите плакаты, стенгазеты о необходимости строго соблюдать устав и учить наследие наших вождей, – говорил Цой Мен Чер глядя на висящие на стене портреты вождей.

«Лицемерие и идиотизм», – подумал Ян Кун, – «как будто плакаты и лозунги, заставят этих доведенных унылой и тяжелой жизнью солдат, повиноваться. Нет, остановить их может только страх и понимают это все, но только боятся сказать это вслух».

Наконец все доклады были закончены и присутствующие старшие офицеры начали расходиться. Капитан поднялся одним из последних, но начальник политотдела остановил его:

– Товарищ капитан, я бы хотел обсудить с вами некоторые вопросы.

«Вот и клюнула рыбка», – подумал Ян Кун, вслух произнес совсем другое:

– Слушаю, вас, товарищ полковник.

– Нет не сейчас. Давайте зайдите ко мне сегодня вечером.

– Извините, товарищ полковник, сегодня вечером я занят.