Зона абсолютного счастья

Помятая хурма оказалась впятеро дешевле. Чанг ее, конечно, купил. Ел ее медленно и с наслаждением. Сохранить про запас такую хурму было невозможно, поэтому пришлось съесть всю. Пища пошла впрок, голова больше не кружилась, и молодой человек спокойно доработал до вечера. Но на следующий день бабушки на базаре не оказалось. Чанг остался без еды.

Сосед Чанга по комнате Ли заметил, что с парнем творится неладное, но все что он смог предложить товарищу это немного воздушной кукурузы с чаем.

– Что ж ты деньги из дома не взял, дурья башка, – выругался Ли, от возмущенья перейдя на ты.

– Я жене все оставил, себе только на сигареты взял. Я ведь мужчина. Рассчитывал на здешний паек.

– Не знаю, на что ты рассчитывал, но так и загнуться можно.

– У меня с собой маленький телевизор есть. Думал его здесь продать, в крайнем случае.

– Уже этот случай настал.

– Понимаю.

– Чего ж не продаешь?

– Кому? Ты, к примеру, купишь?

– Нет. Да и у нас в "Шалфее" вряд ли кто купит.

Они немного помолчали. Потом вышли в коридор и закурили.

– Кстати, а почему это здание называют "Шалфей"? – спросил Чанг.

– Это еще со времен японцев. В нашем общежитии были их казармы, а там где магазины при оккупантах был ресторан "Шалфей". Вот с тех пор и пошло.

– Ясно. Может ты сможешь поспрашивать у кого–то не нужен ли им телевизор. А то я все время на работе, ты то вроде посвободнее.

Действительно Ли по сравнению с Чангом и даже с Квон Хун Хёном работал совсем немного. Он почему–то был на особом положении в ТБП.

– Хорошо, поспрашиваю, – согласился Ли.

Но продажа телевизора дело долгое, а уже вечером во время разгрузки новой партии лимонада на склад, у Чанга закружилась голова. Он чудом ничего не разбил, но упал на пол без сознания. Квон сначала рассердился думая, что напарник претворяется. Но потом понял, что все серьезно и сам в одиночку разгрузил машину.

Чанг поплелся в общежитие и не раздеваясь лег в кровать. Очнулся он от того что его кто–то дергает за руку:

– Это ты Квон? Неужели сейчас утро?

– Нет, глубокая ночь.

– Тогда отстань и дай поспать.

– Ты ужинать, Инженер, хочешь?

От этих слов Чанг окончательно проснулся.

– Ты мне что–то принес?

– Нет. Пойдем.

Стараясь не шуметь, они пошли по коридору в одну из комнат. Там их ждала Се Ула. При свете фонарика Чанг с трудом ее узнал. Свет она почему–то не включала.

– Пришли, – сказала Се Ула и без лишних слов сунула Чангу тяжелый мешок. Сон освежил молодого человека, и он достаточно уверенно поднял мешок. Квону достался ящик, и судя по тому как он крякнул, то же не из легких.

Се Ула, светя фонариком, пошла вперед, Чанг с напарником двинулись следом. Из «Шалфея» они вышли через заднюю дверь, довольно долго шли пока не наткнулись на телегу запряженную лошадью. Всю поклажу погрузили на повозку, потом сделали еще одну ходку, но уже с вещами полегче.

Как плату за работу Се Ула насыпала грузчикам по тарелке с рисом и кимчи.

Потом она налила им по стаканчику водки.

– Вы мне вместо водки, дайте немного продуктов с собой, – попросил Чанг.

– Пей, Инженер, завтра нам Се Ула вечером еще работу подкинет, и мы за нее получим по пять кило риса каждый.

– Ты загнул, – возмутилась Се Ула, – максимум по три килограмма.

– Не жмись, соседка, мы же сильно рискуем, – настаивал на своем Квон.

После долгой торговли сошлись на четырех килограммах. Это было спасение для Чанга. О том, чем им предстоит заняться, молодой человек не думал.

Утром Чанг был бодр и даже весел.

«Жизнь продолжается», –подумал он влезая в кузов машины.

На этот раз они сначала заехали на книжный склад и загрузили там несколько ящиков. Среди множества трудов Ким Ир Сена и книг о нем, Чанг с удивлением увидел книжку иностранного автора. Имя автора Вильям Шекспир ничего молодому человеку не говорило. Хотя Чанг был довольно образован и читал много, из иностранных авторов ему удалось прочитать лишь несколько русских книжек.

В книжке оказались стихи. Слова Шекспира из "Короля Лира" оказались настолько созвучны нынешнему состоянию Чанга, что он не поленился и переписал себе на листок:

Отверженным быть лучше, чем блистать

И быть предметом скрытого презренья.

Для тех, кто пал на низшую ступень,

Открыт подъем и некуда уж падать.

Опасности таятся на верхах,

А у подножий место есть надежде…

Квон с удивлением взирал на напарника, что–то записывающего в трясущейся машине, а потом изрек с умным видом:

– Ты, Инженер, от голода видать совсем свихнулся. Слова тебя не накормят.

«Мою душу, они согреют», – подумал Чанг, но промолчал.

– На, Инженер, съешь, – протянул Квон кусок вяленой рыбы, – наберись сил, ночью нам предстоит тяжелая работа.

Чанг не заставил себя долго упрашивать и с удовольствием начал жевать.

– Квон, а кем ты раньше работал?

– Когда раньше? – подозрительно спросил напарник.

– До того, как заключил контракт и приехал сюда.

– Грузчиком.

– Так ты всю жизнь только и был грузчиком?

– Нет. Еще раньше до того в цирке работал.