Zona Антиматерь

Он глушил этот писклявый голосок водкой и мордобоем, ввязывался в опасные авантюры, лишь бы доказать обратное. Увы! Из песни слов не выкинешь. Послание Фаната набатом свербило в голове, напоминая об утраченных возможностях. И смерть последнего стала на его совести. Когда к тебе приходят за помощью, не сто́ит отказывать. Однажды эта помощь понадобится тебе.

Сто метров по незнакомой местности заставило «анархиста» почувствовать себя живым, а не куском дерьма. Потребуется час или даже два, когда он снова сможет драться и стрелять. Главное, не поехать мозгами от бессилия и пессимизма. Он способен на успех. Вопить на судьбу — удел неудачников, а он победитель. Как и безумный Фанат, что отправился в одиночку покорять новые территории. За небольшим исключением.

Фаната не убивала изнутри маленькая гнусная опухоль. Его волновали зелёные, нет, розовые доллары с портретами американских президентов, или жёлтые купюры со знаком еврозоны. Деньги. Мерило стоимости хорошей жизни, без прозябания в картонной коробке на улице или взятой в ипотеку тесной однушке в задыхающемся мегаполисе. Обеспеченному человеку нет нужды вкалывать за доллар на жадных ублюдков, жрать говённые полуфабрикаты по акции, гнить в разваленных поликлиниках в очередях к одному единственному врачу. Богатые не голодают, не просят милостыню, не идут продавать наркоту на улицах — они наслаждаются жизнью, свободой и собственным упоением своего величия. Они живут в иной реальности, чем обычные винтики человеческого генофонда. К этой реальности стремился Фанат, с этой мыслью просыпался Сэм в заброшенной деревне на гнилом топчане.

Погоня за рублём, год за три, ветра и дожди Зоны. Кубышка пополнялась потными купюрами. И вроде всё складывалось удачно, пока его план не рухнул карточным домиком. Его ранили в поножовщине. Местный коновал во время операции обнаружил метастазы в брюшной полости. Опухоль прогрессировала. В мире разразилась эпидемия и карантинные меры. Лучшие врачи России и ближнего зарубежья отказались лечить «человека с улицы». «Анархисту» стоило больших денег и нервов получить один курс химиотерапии и квалифицированную помощь, и купить нужные лекарства. Были потрачены практически все сбережения, однако состояние больного ухудшалось. В итоге он рванул обратно в ЧЗО, пытаясь отсрочить близкую смерть и заработать на новые инъекции. Он не хотел умереть овощем.

Тогда-то Сэм и вспомнил о бывшем компаньоне. Но Фанат исчез в информационном поле. По чистой случайности «анархист» узнал о нём, когда тот объявился в Зоне под другим именем. Встретиться с ним Сэм не успел.

«Тридцать миллионов баксов!» — так он сказал на пороге смерти? Как благородно. Покойник так мечтал разбогатеть, что до последнего момента думал о деньгах. Тайна не умерла вместе с ним, а выбралась наружу, запульсировала в головах других людей цифрами, купюрами, шальными желаниями. Колесо Сансары завертелось с новой силой, подминая под себя все новые жертвы.

Дальше — дело техники и толика везения. Сэм вышел на людей работодателя Фаната, и рассказал им увлекательную историю трёхгодичной давности. И предложил помощь в поиске нужного артефакта. «Серые» охотно заинтересовались этим рассказом. Итог известен — его включили в состав отряда, а группировку наняли в качестве прикрытия. За организацию безопасного коридора «серые» заплатили не хилую сумму и даже устроили настоящую показуху с помпой.

Только Сэм не собирался играть по правилам «серых». С самого начала он знал, чем закончится поход на Север в случае успеха.

Ещё в баре.

Следы от двух человек хорошо читались на влажной земле. Сбитая роса и прижатые травинки просто кричали ему о нарушителях, что прошли здесь час назад. Широкий шаг принадлежал явно Пеппе. Химик Вова ходил чересчур старательно, вдавливая каблук посильнее. Вероятно, он нёс более тяжёлую поклажу, чем Пеп. Или проводник, как искушённый ходок, грамотно распределил вес барахла в рюкзаке. «Эргономика!» — вспомнил иностранное слово «анархист», всматриваясь в траву. Его учитель, который обучил читать следы, наверняка пробурчал бы в усы и проговорил одну из своих любимых фраз.

«Что русскому хорошо, то иностранцу — жопа!».

Эх, душевный был человек.