Зона бессмертного режима

– Привет, привет, – улыбнулся Бродов, чмокнул Зою Викторовну в наштукатуренную щечку, и та с видом римского триумфатора поманила его в просторную прихожую:

– Ну, заходи, заходи.

А что, имела право – красива, обаятельна, умна, вон какую квартиру задвинула себе, из двух трехкомнатных, путем снесения общей стены. Муж давно уже объелся груш, дочь в элитной школе в далекой Англии. Не женщина – мечта. Вот только жалко, что Бродов был, увы, не поэт. Молча он снял штиблеты, «пропитку», шапку, одел пуховые, купленные лично для него тапки и следом за хозяйкой дома прошествовал на кухню.

– Вечер добрый.

– Знакомься, это моя подруга Вика, – певучим голосом сказала Зоя. – А это Дан, мой друг. Очень большой друг…

В голосе ее звучала гордость – за себя любимую. Это надо же такого мужичка урвать, ничем не хуже квартиры. А если учесть еще нулевую «мазду», купленную по блату из конфиската…

– Да уж, – изумилась Вика, лихо изогнула бровь и восхищенно выкатила глаза. – Больше некуда. Да еще с шампанским. Очень приятно.

Говорила она слишком громко, с некоторой заминкой. Не удивительно – на столе стояла бутылка, уже изрядно початая. Пьяница «Джонни Уокер» шел в компании с пиццей, равиоли и томатным соком. По всему чувствовалось – птицей летел.

– Мне тоже, – ловко соврал Бродов, сел, открыл шампанское, покачал головой: – Нет, Зоя, не хочу. И сока не надо, лучше чаю. Кушайте, барышни, кушайте. Как сказал Грин, правильная девушка должна много есть и спать.

Настроение у него начало портиться – вот ведь Зойка дура, неймется ей, опять притащила на ночь глядя какую-то подругу. Не с «Джонни Уокером» пообщаться – на него, на Бродова, поглазеть. С тем чтобы потом распустить язык метлой. Пусть узнают все, и ваши, и наши, кто захаживает в гости к Зое-красавице. А потом коллективно загнутся от зависти. М-да. Нет, все же странные создания женщины, умом их даже и не пьющим не понять. Как и мать Россию. Ихний алкоголь под пиццу с лжепельменями на сон грядущий. Да еще с томатным соком. Бр-р-р.

Томатный сок Бродов не любил, более того, не выносил – ни на вид, ни на вкус, ни на запах. Потому как начальный капитал для своей фирмы он добыл в гладиаторских игрищах, называвшихся «Вдарить по соку». Действо было немудреным, бесхитростным, зато запоминающимся надолго. Участникам вешали на грудь грелки с томатным соком, давали по ножу-стропорезу и громко кричали: «Фас!» Да, громко кричали, в мегафон, под бархатный шелест купюр. Требовалось выжать все соки из противников и полностью сохранить свои собственные. Что Бродов на пару со Свалидором и делал. Вот уж намахался ножичком-то, накромсал резины, навыпускал на землю красной, напоминающей кровь жидкости. И как только можно эту гадость пить, да еще с лепешкой римского легионера[41]?!

Барышни тем временем хватанули «Джонни», дружно приложились к закуси, и Вику вдруг кинуло в тоску.

– Охо-хо-хо-хо…

– Что такое, – сухо, только чтобы о чем-нибудь спросить, поинтересовался Бродов. – Не пошло?

– Ну вот еще, уже упало, – оскорбилась Вика, почесала щиколотку и горестно вздохнула. – Душа горит, бизнес ни к черту.

У нее было, оказывается, туристическое бюро, которое специализировалось на вояжах в Египет. Так вот в связи с последними событиями в Каире ехать на древнюю родину фараонов не хочет никто. Там теперь стреляют. Цены падают, долги растут, клиент скользит. В общем, облом. И как, спрашивается, жить дальше?

«Да, крокодил не ловится, не растет кокос», – вспомнил Бродов в который уже раз киноизыски земляка[42], с тонким понимаем кивнул и снова ощутил горячее желание отправиться к фараонам. А потому он поставил чашку с чаем и по-доброму улыбнулся Зое Викторовне:

– Давай поедем, а? Я угощаю. На пирамиды поглядим, в Красном море пополощемся, в Ниле конечности помочим. Давай… Вдобавок Вике сделаем приятное.

– Это, Дан, навряд ли, – усмехнулась Зоя Викторовна, покусала губу и сурово посмотрела на улыбающегося Бродова. – Или ты забыл, что у меня работы невпроворот? Волчицу ноги кормят.

Меньше всего на свете ей хотелось делать Вике приятное. А потом, действительно, пахоты непочатый край, только крутись. У нас ведь как поработаешь, так и поужинаешь. И вообще, пора бы этой Вике и честь знать. А то присохла тут, все сидит и сидит, может, думает, что ее третьей положат? Как же, черта с два. С три. С четыре…

– Ну нет так нет, было бы предложено, – согласился Бродов, погасил улыбку и с виноватым видом посмотрел на Вику: – Увы, барышня, увы. Вояж отменяется.

А сам подумал, что на ее агентстве свет клином не сошелся, отнюдь. Уж он найдет способ выбраться в Египет и, хрен с ним, поедет один. Не хочет Зойка составить компанию, и ладно, как говорится, баба с возу… И вообще, похоже, наступает время оргвыводов. Да, прав был классик – чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей.

«Уокер» между тем иссяк, пицца канула в Лету, от равиолей остались лишь воспоминания, и Вика, мигом собравшись, отчалила.

– Счастливо оставаться.