Зона бессмертного режима

— Так твою растак, — выругался Шамаш, резко сбавил ход и принялся лавировать громадой звездолета среди не менее громадных многочисленных препон. Мастерски ушел от внушительного, с хорошую скалу, камня, лихо увернулся от вращающегося вокруг своей оси айсберга и, чувствуя, что не расходится с фрагментом астероида, негромко приказал: — Справа, на два часа. Живо.

— Шесть, — встрепенулся Парсукал, задержал дыхание и словно снайпер, между ударами сердца, плавно надавил на спуск.

Где-то еле слышно рявкнула пушка, звездолет чуть ощутимо вздрогнул, и Шамаш непроизвольно сказал:

— Угу.

Без всякого выражения сказал, тихо так, спокойно и деловито, будто на глазах его прихлопнули комара.

Так, с максимальной концентрацией, на пределе сил они тащились с час. На небритых скулах у Шамаша выкатились желваки, у Парсукала из-под шлема по шее тянулся струйкой холодный пот. Законы физики неумолимы — даром что скорость никакая, энергия движения огромна. Если только зазеваешься, маху дашь, лоханешься, не впишешься — то с всеобщим приветом, костей уже не соберешь. И не помогут ни броня, ни ухищрения конструкторов, ни комплекс жизнеобеспечения, на орбитальные субпланетоиды. На них небось далеко не улетишь. Ну разве что ментам поганым прямо в лапы.

Наконец гибельная полоса препятствия осталась позади. А впереди зияло жерло Канала, Ворота — они угадывались по серебристой дымке, по слабой турбулентности, по полному отсутствию мерцания света звезд. Приборы звездолета словно сошли с ума — одни показывали чушь, другие несусветную ересь, третьи просто замкнулись в себе. Да, это точно были Ворота. Начало крушения всего привычного.

— Не ссы, братва, если и издохнем, то с музыкой, — пообещал Шамаш, включил гиперпространственную тягу и, не колеблясь, направил звездолет в пульсирующий центр серебристой дымки.

Будто ухнул с крутого берега в непроглядно черный бездонный омут. С крепко-накрепко закованными руками и ногами.

Глава 3

Проснулся Бродов от рева турбин — аэробус заходил на посадку. Светилось сигнальное табло, облака в бублике иллюминатора рассеялись, внизу, под брюхом самолета, проплывало море — ленивое, сапфирово-изумрудное, напоминающее шелковое одеяло. Момент был самый волнительный — пассажиры притихли, стюардессы присели, даже сын Израилев бросил выпендреж. «Господи, Яхве ты наш, — похоже, шептали его губы, — спаси, сохрани, огради и не выдай. Сделай так, чтобы количество наших взлетов всегда равнялось сумме наших посадок». Его бог был в хорошем настроении, да и наши летчики не подкачали — самолет плавно снизился, прокатился на шасси и, ревя турбинами, благополучно замер. Ура, долетели. Вот она, заграница-то, вот она, Африка. Вот он, черный континент. Ну и жара. Хоть и зима, а печет. Солнце, даром что январское, торчит сковородой на небе. Ясном, прозрачно голубом, на котором нет ни облачка. Да, заграница. А на летном поле пахнет, как у нас, — соляркой, гудроном, паленой резиной. Только где вы, пулковские елки?..

И началась обыденная послепосадочная проза — получение багажа, заполнение бумажек, прохождение пред ликами таможенных орлов, донельзя вальяжных, до невозможности усатых, масляно посматривающих своими грозными очами.

«Да я же свой, буржуинский. Криминала ноль, — выдержал строгий взгляд Бродов. — Две бутылки коньяку, ноутбук зарегистрирован, видеокамеры нет[71], одно яйцо левое, другое правое». Он миновал второго орла, выбрался на улицу и увидел целую толпу встречающих — авангард местных турфирм. На губах у них играли сладкие улыбки, на груди чернели опознавательные надписи. Руссо туристо вникал, мило улыбался в ответ и согласно купленным путевкам препровождался в туристические автобусы. Кто ехал в негу «Голден файф», кто в четырехзвездочник «Лилли ленд», кто в эконом-отель «Бейрут», а кто и в совсем простенький «Эффиель». Бредова дожидался транспорт поизящнее — красный минивен фирмы «Мерседес». Да, строго говоря, большего и не требовалось, вместе с Данилой подавался в Эль Гуну только вызывающе одетый, ухмыляющийся мэн, судя по брильянтам и платиновому «ролексу», явно не из забоя или от мартена. Почему, то сразу, без лишних слов, захотелось въехать ему в морду.

— Пожалуйста, прошу. — Гид устроил путешественников в креслах, ас-водитель погрузил багаж, и «мерс», породисто урча мотором, вальяжно покатился прочь от аэропорта. Миновали клумбу с невзрачными цветами, проехали какое-то подобие КПП и, вырулив на трассу, проложенную в пустыне, помчались по нагревшемуся на солнце асфальту. По левой стороне виднелись горы, пустынные ландшафты, оазисы культуры, по правой же буйство и торжество цивилизации уже ощущалось вовсю, в наиполнейшей мере, — стеной, баррикадой, загораживая море, стояли отели на любой карман и цвет. Щетинились пальмы, блестели фасады, в глаза бросались яркие, эффектные надписи.