Зона Действия (СИ)

Американец, которого за глаза мне очень хотелось бы называть бич, снова раздраженно о чем-то матерился, через один-два слова используя вышеупомянутое; египтянин усердно изучал орнамент на стенах, что навело меня на мысль о том, что этот хитрован, вполне возможно способен читать эти письмена, но вовсе не собирается делиться информацией с остальными; хохол все еще баюкал сбитые руки; монгол просто сидел, закрыв глаза, губы его при этом беззвучно шевелились — должно быть он молился.

Девица сидела, привалившись спиной к стене, просто глядела на всех остальных, словно изучая, и поймав мой взгляд исподтишка вовсе не смутилась, а уставилась на меня.

Пусть мексиканка думает что хочет, а мне в гляделки играть было некогда, поэтому первым взгляд отвел я, вновь вернувшись к своей работе.

* * *

Ещё через час утомительной работы, где-то на глубине полтора метров, я достиг дна.

Теперь осталось немного расширить место раскопок, для того чтобы понять, имеется ли в так называемом днище некая переборка, или дверь.

Расширяя и разгребая зону раскопок, я наконец наткнулся на едва заметный шов, идущий по поверхности пола полукругом. Скорее всего геометрия отрытой мною двери была круглой, как у герметичного люка на какой-нибудь глубоководной станции. Диаметр этого сооружения, по моим предварительным расчетам исходя из отрытого мною фрагмента сектора, был где-то в районе полтора метра. Может быть чуть больше.

Как раз на момент моего открытия в окружающем нас пространстве возник какой-то едва уловимый звук.

Озвучивать свою настороженность не стал, но из своих раскопок выглянул.

Почти все занимались своими прежними делами, кроме монгола. Дитя степей перестал молиться, а может слушать песню ветра, или чем он там занимался, и теперь сидел, открыв глаза, внимательно вслушиваясь в плавно нарастающий рокот. Не удивлюсь если Батар услышал этот звук гораздо раньше меня. В свою оправдание могу сказать лишь то, что после столь продолжительной физической нагрузки я дышал как паровоз, а сердце грохотало как молот.

Все остальные сталкеры и ухом не повели. Ходоки, блин!

Первым забеспокоился хохол.

— Слухайте, а шо це такэ?

— Думаю, что ничего хорошего, — хмуро ответил я ускоряясь. Как следствие — во все стороны полетели комья грязи.

— Дивiтесь! — взволнованно воскликнул Ярош, указывая вверх.

А вверху на далекой высоте, которая, как оказалось, скрывалась в далекой тьме, появилось свечение, глянув на которое, я на подсознательном уровне отчего-то забеспокоился и не снижая темпа, очищал заваленный кем-то, с непонятной, пока, целью, люк.

* * *

Настоящая паника в ряды сталкеров-ходоков пришла немного позже, когда в приближающемся огоньке признали всем известную аномалию «Прожарку», которая, если сюда доберется, превратит всех нас в горстку пепла, который уже лежал под нашими ногами почти двухметровым слоем, что наводило на весьма печальную мысль о том, что именно таким способом здесь встретили свою смерть несколько сотен живых существ. Заметьте, я не говорю людей, ибо те находки, которые мне время от времени попадались в вековом, слежавшемся мусоре были столь необычны, что я весьма сомневался в их земном происхождении.

— Що робити? — всполошился Ярош.

— Процевать, сцуко!!! — не выдержал я. Однако, хохол не обиделся, а спрыгнув ко мне в яму с утроенной силой начал вышвыривать выцарапанную мною землю, весьма существенно увеличивая темп работы. И уже через минуту мы более менее смогли расчистить люк, или крышку. Но на этом дело встало.

Мы даже смогли освободить от земли какую-то панель с так называемыми иероглифами или петроглифами (которые, как говорил один безграмотный студент, когда-то, как курица лапой накарябал некто по имени Петро, а теперь спустя много лет ученые всего мира мучаются, расшифровывают), но открыть люк это совершенно не помогло. Ещё несколько минут назад я наивно надеялся на то, что вырою какой-нибудь рычаг, или «штурвал», какие бывают на подводных лодках до того чтобы задраивать люки, но иероглифы.

В отчаянии я взглянул вверх на «Прожарку», и оцепенел. Теперь она была очень близко — нас разделяло расстояние в полсотни метров и с каждой секундой оно становилось все меньше.

Я уже хотел было спрыгнуть на дно ямы чтобы там сжаться в комочек обхватив голову руками в ожидании неизбежного, но тут обратил внимание на египтянина.

— Эй, египтолог, может ты поможешь?

Хонсу не отказался, но и обнадеживать не стал, сказал лишь, что попытается сделать все от него зависящее.

И ведь действительно, не соврал — открыть люк ему удалось, вот только на этом наша удача закончилась, так как вниз вел точно такой же туннель, только в отличии от того в котором мы находились он был освещён и уходил в бесконечность. Или так казалось. Но сути дела это не меняло — лететь вниз придется очень долго, но в итоге все равно придется умереть.

Тем не менее Ярош решил прыгать, так как по его мнению лучше погибнуть в полете, як сокол, чем поджариться аки куропатка.

Перекрестившись, Ярош прыгнул в шахту колодца. Я хотел проследить за последним полетом «сокола», но душераздирающий вопль отвлек меня.