Зона для Сёмы–Поинта

Постепенно накапливаются обиды, острее ощущается нетерпимость к супругу, исчезает желание сглаживать острые углы и в какой‑то момент нарыв обязательно лопается. И вместо того, чтобы начать лечить источник возникновения этого нарыва, люди пытаются лечить сам нарыв. И снова происходит срыв, недопонимание.

Наконец, не в силах больше идти на уступки и терпеть, происходит развод и «девичья фамилия». Потом следуют поиски нового партнера, но и с ним никаких сдвигов: все происходит по той же самой схеме.

И во всех грехах эти люди обвиняют не самих себя, не своего родителя, а своих партнеров. В конце концов « в голову приходит Спасительная мысль: вернуться туда, где всегда было так хорошо!

И великовозрастный мужчина или женщина машет на себя и свою жизнь рукой и возвращается под крыло любящего родителя…

Елизавета являлась очень характерным примером всему вышесказанному. Она была долгожданным и поздним ребенком. И с самого рождения девочка ни в чем не знала отказа. Стоило ей заикнуться, что она хочет то или иное, как любящие родители мгновенно бросались исполнять ее желание. Ей ни в чем не было отказа до самой смерти матери, а после ее смерти всю свою любовь отец перенес на дочку, и постепенно эта любовь стала просто назойливой, а потому нисколько не ценимой девушкой.

И в школу, и в институт, когда она поступила на экономический факультет политехнического института, ее возила служебная «Волга», а на третьем курсе Елизавете вдруг захотелось иметь собственную машину: разве мог любящий отец отказать своей любимой единственной дочери?

Но не покупать же девочке «Жигули» или даже «Волгу»? В результате, используя свои связи, отец приобрел для своей любимой дочери «Фольксваген» ядовито–оранжевого цвета. По тем временам это считалось очень круто!

Подруги откровенно завидовали удачливой Елизавете, которой как бы сама жизнь все приносила на блюдечке, почти все парни курса пытались завоевать сердце своенравной красавицы, но Елизавета была столь привередливой, что ни один претендент ее не устраивал.

Как‑то, находясь под воздействием алкоголя и хорошего настроения в теплой компании, Елизавета отдалась пареньку, с которым познакомилась на этой же вечеринке. Испытав боль и сладострастие, в первые минуты после потери девственности Елизавета долго молчала, пытаясь понять, что же в ней изменилось. Она была уверена, что ДОЛЖНО было измениться! А когда не ощутила ничего особенного и лишь раздражение оттого, что так бездарно рассталась с детством, она попыталась найти для себя хоть какие‑то оправдания в собственных глазах. Но не найдя таковых, разозлилась сначала на себя, а потом перенесла злость на несчастного парня.

Она вдруг холодно заявила:

— Ты меня изнасиловал, и ты за это поплатишься!

Никакие слова оправдания и мольбы о прощении бедного парня не заставили смягчиться холодное сердце красавицы: она написала заявление в милицию, обвинив его в изнасиловании.

До последней минуты он был уверен, что с ее стороны это шутка, розыгрыш: не могла же девушка, после слов любви, обвинить его в изнасиловании? И лишь когда его арестовывали настоящие сотрудники милиции, парень неожиданно все осознал, и это ее вероломство настолько поразило его, что он попросту замолчал. Несчастный парень молчал во время следствия, молчал во время суда, отказался от последнего слова и только тогда, когда суд приговорил его к семи годам лишения свободы, он, глядя ей прямо в глаза, тихо бросил:

— Будь ты проклята, змея подколодная! Запомни: Бог еще накажет тебя!

Во время всего судебного заседания Елизавета сидела с гордо поднятой головой и на ее лице постоянно сияла торжествующая улыбка. Ей нравилось быть в центре внимания и знакомых, и прессы, и просто посторонних людей. Но когда она услышала проклятья невинно осужденного человека, которого она, по собственной прихоти и капризу, отправила в тюрьму, в его голосе Елизавета почувствовала нечто такое, что впервые ей расхотелось улыбаться, ее лицо исказилось в испуге, а в ее глазах прочитался явный страх.

Забегая вперед, Автор хочет рассказать о том, во что вылились проклятия невинно осужденного парня.