Зона для Сёмы–Поинта

— Сергей, вы сказали? — переспросила Елизавета и загадочно поинтересовалась: — Уж не вы ли являетесь виновником торжества?

— А вы откуда это знаете? — удивился Сергей.

И тут девушка наклонилась к его уху и томно прошептала:

— Так у вас на лбу написано, что вы и есть именинник! — сказала и тут же неожиданно залилась в хохоте.

Она смеялась столь заразительно, что ее смех подхватили почти все присутствующие.

— У вас такой удивительный голос, что я готов слушать его вечно! — он произнес это столь торжественным голосом, что это прозвучало, как признание.

— Пойдемте танцевать! — вдруг предложила красавица.

Сергей покраснел от неожиданного приглашения и беспомощно оглянулся: у оркестра как раз был перерыв, а это могло сорвать его планы.

И Сергей, чтобы как‑то скрыть свое смущение, громко воскликнул:

— Маэстро, музыку!

На его счастье музыканты уже оказались на месте и тут же заиграли вальс.

— Вы умеете танцевать вальс? — спросила Елизавета, и ее глаза вновь хитро блеснули.

— Я все умею! — пересохшими от волнения губами выдавил он, сразу подхватил ее за талию, и они закружились в красивом танце.

Они были такой красивой парой и настолько подходили друг другу, что все присутствующие встали вокруг них полукругом, наблюдая за их легким скольжением в вальсе. Женское население завидовало партнерше, а мужское — виновнику торжества.

Когда музыка закончилась, они остановились, но рук своих не разжимали и не хотели выпускать друг друга из своих объятий. Они стояли и, не мигая, смотрели в глаза друг другу.

Трудно сказать, сколько бы продлились эти «переглядки», но в этот момент рядом раздался чей‑то голос:

— Что, уже познакомились? — спросил он.

Этот голос Сергею был хорошо знаком: он тут же отпустил партнершу и вытянулся по стойке «смирно»:

— Так точно, товарищ генерал! — виновато выпалил он.

— Оставьте субординацию и свои реверансы, Сергей, это твой праздник, — добродушно бросил генерал и добавил: — А это моя дочь!

— Ваша дочь? — с ужасом воскликнул Сергей.

— А что, ты против? — улыбнулся генерал, явно довольный произведенным эффектом.

— Я? Нет, что вы? Я за! — с глупой улыбкой тут же возразил капитан.

— Вот и хорошо! Веселитесь, а у меня есть дела! — стерев с лица улыбку, заметил генерал, потом чмокнул дочь в щеку и пошел к выходу…

С этого вечера и началась странная «любовь» между Сергеем и Елизаветой: когда один человек безрассудно любит, а другой только позволяет себя любить и всячески унижает того, кто любит.

Девушка относилась к Сергею, как к вещи, которой можно любоваться пять минут, потом взять и вытереть об нее ноги. Создавалось впечатление, что Елизавета, издеваясь над Сергеем, ловила настоящий кайф. И чем больше она заставляла его страдать, тем больше получала удовольствия.

Разумом Баринов понимал, что она не успокоится на этом: с каждым днем ее издевательства становились все изощреннее и обиднее, но сердце отказывалось верить и продолжало надеяться, что девушка образумится и полюбит его чистым и светлым чувством.

А она, как опытная стерва, все время держала его на коротком поводке и как только начинала чувствовать, что он вот–вот может взбрыкнуть и соскочить из‑под ее влияния, тут же принималась ласкать его и давать обещание стать его женой. Но как только он размякал, начинал сюсюкать и признаваться в «вечной» любви, снова отталкивала его от себя, откладывая бракосочетание на неопределенный срок.

Полностью погрузившись в свои личные, проблемы, Сергей запустил работу и если бы не покровительство генерала, давно бы слетел с должности, а с него, как с гуся вода, более того, подошел срок и Сергей благополучно превратился из капитана в майора. Подчиненные стали перешептываться, злословить за спиной, но рискнуть пойти против будущего зятя всемогущего тестя никто не решился.

Но, как в народе говорят, как бы веревочке не виться, а конец обязательно придет. И наступление этого конца ускорила сама дочь генерала.

Однажды Елизавета, сильно поднабравшись алкоголя и усугубившись изрядной долей героина, вдруг вытащила пистолет из кобуры Сергея и принялась палить во все стороны. С одной стороны, к счастью, все это происходило в ее собственной квартире, подаренной любящим отцом, и вполне можно было все уладить, не раздувая общественного резонанса, но, с другой стороны, к несчастью, одной случайной пулей раздробило колено одного из гостей. Ситуация усугублялась еще и тем, что этот гость, во–первых, был подчиненным офицером Баринова, во–вторых, его отец работал в районной администрации, а в–третьих, спал и видел Елизавету своей девушкой.

Находясь под дурманом, Елизавета, не понимая, что она совершила преступление, истерично хохотала и никак не могла остановиться. Чтобы как‑то привести девушку в чувство, Сергей впервые сорвался и надавал ей пощечин. Елизавета действительно сразу отрезвела и, увидев стонущего парня и кровь, хлеставшую из простреленной ноги, в которую сама же и выстрелила, вдруг разрыдалась, но уже через секунду, видно сообразив, чем это может грозить ей, бросилась звонить своему всемогущему отцу.