Зона кошмара

— …Во время плановой проверки концентрация «ЭИИ», либо энергия иного измерения, показала значение в 1.4, уровень контроля — 8.8… Общий уровень ЭИИ, таким образом, составляет 0.155 баллов… — мужчина приподнял голову и посмотрел прямо на меня:

— Если показатель превышает отметку в 0.56 баллов, субъект подвергается ликвидации… В противном случае, если он выше 0.10 баллов, можно говорить о потенциальном Страже… Вы понимаете, что это значит?

— Наверное. Так значит меня не будут: пух! — я сделал движение, как будто стреляю из пальца себе в висок.

— Нет, — заявил Икари и положил файлик на стол. — Каждый гражданин, у которого имеется потенциал, должен взять на себя обязанности Стража и защитника человеческой цивилизации.

— Потому что… Директива номер тринадцать? Угадала? Аа?

— Семьдесят четыре.

— Пф. Близко.

— Это чрезвычайно важное событие, — меж тем вмешался в разговор Ямаото, который всё это время наблюдал со стороны за нашей перебранкой. — Каждый год во всём федеральном округе выявляют не больше дюжины человек с необходимым потенциалом. Ямато, вам выпала уникальная возможность…

— Не возможность, но обязанность и гражданский долг, — сказал Икари.

— Ага-с. Так, — я наклонил голову, опираясь подбородком на ладошку. — Что мне за это будет?

— …

— Бесплатно не работаю.

Это принцип.

— …Семьи Стражей получают гражданство первого разряда и жалование в размере тринадцати тысяч кредитов ежемесячно.

Сперва я хотел ещё немного поизвить, но в итоге сдержался — во всём надо знать меру — и серьёзно задумался. Видимо, железный аппарат меня всё-таки обнаружил. Тем не менее, мой «уровень контроля», что бы это ни было, позволил мне избежать расстрела. Более того, он выявил у меня «потенциал Стража».

Что это значит? Без понятия. У меня были определённые туманные предположения, — прошу простить за каламбур, — но, к сожалению, в тот самый момент, когда наш с Маей разговор затронул тему Стражей, произошло то, что произошло.

Поэтому сейчас я действовал вслепую, и если бы у меня было право выбора, я бы серьёзно задумался, но в данном конкретном случае…

— …Не мне решать, так? Зачем тогда спрашивать? — в моём голосе прозвучали раздражённые нотки

Ямаото неловко улыбнулся; Икари ответил:

— Я не спрашиваю, я информирую.

— Как грубо. Можно тогда последний вопрос? — я поднял руку.

— …Спрашивайте, — сухо проговорил мужчина. С каждой секундой его голос становился всё более глубоким.

— Стражам нужно сдавать экзамены?..

…

…

16. фух

…

…

…

Несколько времени спустя я вышел на песчаный дворик и потянулся. Моё гибкое тело пронзил приятный хруст. Воистину, школа — настоящая пытка. Я провёл в ней едва ли полтора часа, а всё равно измаялся, как за целый день. Впрочем, последние тридцать минут были особенно непростыми… Когда Икари надоело пытать меня рассказом о моих новоявленных обязанностях, он достал откуда-то целую кипу документов; некоторые должны были просмотреть мои родители, в смысле родители Ямато, другие — уже сама девушка. Хорошо ещё я помнил, как пишется её имя, — спасибо моей чудесной памяти, — если бы не это, я бы оказался в чрезвычайно неловком положение… Страшно даже представить, какое мнение составил бы обо мне Икари, если бы узнал, что я не умею писать.

После этого меня отпустили. Почти. Минут через двадцать — Икари позвонили по важному делу — намечалась поездка в Министерство обороны, где нужно было сдать ещё некоторые анализы и подобрать мне подходящего «СТРАЖА»…

Я и сам не вполне понимаю, как это работает. Я был Стражем, но для меня должны были выбрать «СТРАЖА». Наверное, это были похожие слова в плане своего произношения, но разные по написанию. Иероглифические языки грешат подобными казусами. Ши-ши-ши… В любом случае, что всё это значит я пойму в ближайшее время. А до тех пор у меня было несколько минут, чтобы перевести дух.

— Хм…

Я почесал ноготком свою мягкую щёчку, разглядывая песчаный дворик; отсюда, с порога школы, накрытого тенью фасада, он был похож на своего рода полигон. В голубом небе слепило солнце, мои волосы и юбку поглаживал приятный ветерок.

Вдруг на земле зардел какой-то отблеск. Я подошёл к нему… и замер.

Это был красный след.

Перед моими глазами тотчас промелькнули солдаты, выносившие чёрный пакет. По всей видимости, один из них до этого наступил на лужицу крови. С языка так и срывается парабола: как чисто и чинно не пытайся представить душегубство, какие не придумывай для него эпифоры — «зачистка, санация или ликвидация» — убийство — это убийство. От него всегда остаётся красный след.