Читаем Зона любви полностью

Кто-то меня, пьянюгу, оберегает. (Закралась-таки крамольная мысль…) Много ли человеку надо, что бы ощутить себя избранником, протеже потусторонних сил.

- Вы Бога знаете? Да, да… Того Самого… Так вот, я от Него.

- Блатной что ль?

- Ну, что-то вроде того…

Надо было выпить за такие полезные связи… Отметить Событие. Немедля. Тотчас!

Поселок спал, пережив мой отчаянный выкрик, спал, не ведая, какое явление произошло, какой человек возродился!

Пиво мое пролилось прямо в сумку. Это уж как водится… Без свинства нам никак. Вот за что я не люблю свое пьянство. Обязательно изварзаешься в чем-нибудь, обязательно что-то прольешь или прожжешь… Не получается у меня так чтоб, хоть пьяно, но чисто. Как теперь с девушками знакомиться? От меня ж за квартал будет нести пивными дрожжами…

Я вылил пиво из сумки, пересчитал деньги и побрел к свету витрин…

Я вам так скажу… безапелляционно и высокопарно: ночная палатка - гениальнейшее изобретение новейшей истории. Да! Нравственный прорыв во взаимоотношениях Человека и Власти. Первая ласточка, предвестница Гармонии и Всеобщей Любви. Ночная палатка - это забота о ближнем, человеколюбие и гуманизм, - в истинном значении этих слов! Я бы спел гимн Ночной Палатке, я бы увековечил ее на гербе возрождающейся России!

Славься Ночная Палатка!

Спасительница вечно страждущих!!

Да светится Витрина Твоя во мраке веков!!!

Ну и так далее…

Я подошел и стал выбирать товар, прикидывая, как с максимальной пользой потратить свои жалкие крохи. У меня был выбор! Я мог взять три «Жигулевского», или две «Балтики», или одну «Амстердам».

Сквозь бутылки, выставленные в витрине, мелькнуло нечто обворожительное! Как хороша, она показалась, в свете неонового светильника, во всеобщей погруженности во мрак. О!

Ночная Палатка - ты маяк!

Свет в конце тоннеля!

Луч света в темном царстве!

Тра-та-та!

- Муж есть?

Я решил подстраховаться сразу.

- Че есть? Не поняла…

- Муж у тебя есть?

- А… эта… Вроде уже и нет…

- Что так неуверенно…

Она нагнулась в окошко, с интересом разглядывая меня.

- Ты откуда такой любознательный?

- Сами мы не местные…

Я засиял, очаровывая ее своей блистательно наглой улыбкой.

- В смысле не от мира сего… ну… с того света… проездом…

- Ага. Там всем наливают?

- Не… Только по великому блату

Я всё сиял, радуясь нечаянной встрече… Прям, Нечаянная Радость в ночи…

- Ты чё веселый такой?

- Будешь веселый…

Я рассказал ей скорбную повесть о своей жуткой казни и чудесном воскрешении. Закончил я так:

- Пусти в теремок на ночлег… пережить минуты роковые… Тук-тук-тук… Кто в тереме живет? Мышка норушка, аль царевна лягушка?

В общем, концовка моего путешествия удалась…

Пустить к себе она, конечно, не пустила, (хозяин не велит: товар, деньги) но пива мы попили от души…

Звали ее Вера…


8.


Они стоят вон там,

гранитные надувшиеся кошки,

кумиры древности -

ужас берет, их-то, как сокрушить тебе удастся?



А теперь, со своих высот и глубин, я расскажу о себе все.

Время пришло…

Есть время разбрасывать камни, есть время собирать… Мне так кажется. И мостить ими дорогу к Храму. А то! Что это за дорога, которая не ведет к Храму!

Только вот что… сразу объяснюсь… никаких Храмов Любви! Упаси боже… Для этой потрепанной девы сойдет и палатка, и теремок, и шалашик… можно подвал, чердак. Ее можно вообще оставить без пристанища. Она у нас девушка стойкая и настырная, как таракан. Ты ее в дверь - она в окно! Знаем! Не первый день на посту стою… службу несу часовым. («Часовые лю-убви-и-и…» Окуджава). От нее самой впору где-нибудь спрятаться. Забежать в какой ни какой, случайно подвернувшийся храм и притаиться… переждать пока она с грохотом в тарантасе несется. Иль того хуже: призраком крадется… Во тьме!

А лучше так: подарим ее нашим эстрадным певцам. К чертовой матери! Насовсем! Они же ее просто обожают! Сам видел. Прямо на сцене, при всех, западают на нее и тащатся… «Ты скажи, скажи мне вишня, почему любовь не вышла...» А потом входят в транс, бедолаги, и, находясь уже там, - в экзальтированной прострации, - подняв к верху лапки, все, как один, кричат в бушующий зал: «Спасибо! Я люблю вас! Спасибо! Я люблю вас! Спасибо!»

А то еще американские проповедники есть. У тех словарный запас покруче: «Христос - это любовь. Библия - истинна. По всем вопросам обращаться по адресу: www, точка, Христос, точка, ru».

А школьникам, этим фанатам любви, и дарить ничего не будем. Они сами одарят вас острым наблюдением проницательного ума, увековеченным на какой-нибудь лавчонке:


Тарасова Катя - еблася в кровати

Тарасов Коля - работал в поле.


Впрочем, это уже другая история…

Храм Тому Который Все Знает и Всюду Проникает тоже строить не стоит… Зачем его строить, если Он сам всего понастроил. Целую Вселенную.

Мы же все свои камни, все неподъемные бульники потащим к иному Храму. Всю свою воинственную прыть, всю задушевную ярость, лютую нежность и святую ненависть я посвящаю строительству этого Храма.

Имя Ему: Как-Было-На-Самом-Деле.

Храм Подлинности станет моей целью и смыслом.


9.


Молния мудростью моей стала -

алмазным мечом разрубила мне всякую тьму!



Перейти на страницу:

Похожие книги

А. С. Тер-Оганян: Жизнь, Судьба и контемпорари-арт
А. С. Тер-Оганян: Жизнь, Судьба и контемпорари-арт

М., Издательство GIF, 1999.Так вот: если один раз взять, да и задуматься, то обнаруживаешь: Тер-Оганян А.С. и есть главный художник 1990-х годов, эпохи посмодернизма в СССР.Дальнейшее будет представлять, как все и всегда у автора этих строк, собрание разнородных и довольно-таки обрывочных сообщений, расположенных по алфавиту и таким или иным образом имеющих отношение к жизни и творчеству Тер-Оганяна А.С. Какие-то из них будут более-менее развернуты, какие-то — одни тезисы, а какие-то сообщения будут представлять из себя только названия — то, что следовало бы, вообще-то написать, да — в следующий раз. Хорошо или плохо так писать литературно-познавательные произведения, сказать трудно, но я по другому не умею. Пытался много раз — не выходит.http://www.guelman.ru/avdei

Мирослав Маратович Немиров

Биографии и Мемуары / Проза / Контркультура / Современная проза / Документальное
Письма Амины
Письма Амины

«Письма Амины» стали главным событием новой скандинавской литературы — дебютанта немедленно прозвали «датским Ирвином Уэлшем», а на его второй роман «Субмарина» обратил внимание соратник Ларса фон Трира по «Догме» Томас Винтерберг (одноименная экранизация была включена в официальную программу Берлинале-2010). «Письма Амины» — это своего рода роман-путешествие с элементами триллера, исследование темы навязанной извне социальной нормы, неизбежно перекликающееся с «Над кукушкиным гнездом» Кена Кизи.Двадцатичетырехлетний Янус вот уже четыре года как содержится в психиатрической лечебнице с диагнозом «параноидальная шизофрения». Единственная ниточка, связывающая его с внешним миром, — это письма Амины, бывшей соученицы по гимназии, родом из Турции. Но переписка неожиданно прерывается — Амина ни с того ни с сего перестает отвечать на письма Януса, и он решает отправиться на поиски подруги, чтобы докопаться до истины. Досконально изучив психологию врачей, он мастерски манипулирует персоналом больницы и другими пациентами, — и вот наконец его выписывают из клиники. Янус останавливается в квартире своего брата — успешного бизнесмена, проводящего большую часть времени за границей, — и в поисках бесследно исчезнувшей Амины начинает путешествие по кругам городского ада.

Юнас Бенгтсон

Контркультура / Современная проза / Проза