Зона любви

Второй треугольник был иным. Там наше пространство замыкал ее муж. (Буквально накануне нашей встречи они поженились.) Мы прожили десять лет, и все эти годы делали ребенка. У нас не получилось. Я думаю, тому были две причины. Ее первый ребенок умер по халатности медиков. И эту психологическую травму она, очевидно, не смогла преодолеть. Второй причиной был я. Богемный образ жизни, ненадежность и неприятие всего, что называется семейным покоем. И ей был поставлен диагноз, будто вынесен приговор — бесплодие.

Однако мы прожили десять лет!

А он ее ждал в Финляндии.

Финляндия, Канада… наваждение какое-то. Зачем их вообще создал Господь! Он высиживал свое счастье, как курица яйца. И высидел-таки. Приехал — мрачный, влюбленный, надежный… с подарочком: «Toyota-corolla». Тогда в Москве иномарки только появлялись.

А меня где-то носило как раз. По моим лабиринтам и минным полям.

Соотношение сил оказалось неравное. «Toyota» и надежность с одной стороны, и моя пьяная рожа с другой…

Тем не менее, она не хотела меня терять.

Поменялось лишь ее место жительства. Он нашел работу в Москве, снял квартиру… Она стала приезжать ко мне в гости. Это чудо — ее муж — на звонки отвечал без обиняков (не всем, конечно, только близким знакомым):

— Она уехала к любовнику.

В этом было что-то стоящее — мужское. Впрочем, он для меня так и остался личностью непостижимой… Инопланетянин. Десять лет терпеть наши выкрутасы и так просто, без лишних телодвижений, увести ее у меня.

Снимаю шляпу и всё такое… Привет тебе глыба-финн! Человек-айсберг, у которого на поверхности так мало слов, а внутри так много поступков. Я спокоен за вас. Желаю прожить долго и счастливо и умереть в один день. В раю я вам с папой подготовлю отдельную комнатку…

Марина мне говорила тогда, искренне недоумевая:

— Что ты дергаешься! Он мне, как отец, старший брат… Он заботится обо мне. А ты! Тебе же достается самое-самое…

Но я не принимал такого расклада. Всё или ничего. Точка.

Я опять стал свободен. Абсолютно свободен. Ты, кажется, об этом мечтал, господин якобинец?

После десятилетнего рая (именно так всегда вспоминаешь жизнь с любимой) я понял, что крупно влип. Этот кризис, который совпал с кризисом среднего возраста — мне не преодолеть. Я, быть может, потихоньку привык к тому тихому омуту, топя свои проблемы и боли в стакане… Однако и пить я не умел. Свое питие я всегда заканчивал страшно — «по черному». Запои увеличивались по времени, а выходы из них становились непомерно трудными.

Появились ребята в белых халатах, (еще одна разновидность ангелов) с капельницами и прочей ерундой.

И тут — нате вам! — привет из Космоса — Анна-Мария Майоль.

Как умудрился я — взрослый мужик (ой ли?), поставивший на себе крест — опять влюбиться, да еще так по-мальчишески пылко — непостижимо!

А вдруг всё наладится? Ведь другие как-то живут, решают проблемы, рожают детишек, создают семьи…

Глупец! Давно бы надо понять: я не здешний. (Не местные мы, в смысле не от мира сего… «Подайте, юродивому, копеечку!») Их законы не нам писаны. Эти женщины — не про нас!

На этот раз я молниеносно разыграл свою драму.

А еще говорят, что снаряд в одно место дважды не падает. Видно, для меня сделали исключение…

Сначала всё было божественно, чудно, на одном дыхании… в унисон! В унисон с Судьбой! Было такое ощущение — мы попали в единое поле, в единое, неведомое пространство, в котором жить надо, глубоко не задумываясь, жить растениями, впитывая жизнь и творя ее.

Некоторые умницы так и поступают.

Остальных же, вкусивших яда познания, выгоняет из Рая разгневанный Бог.

Я не умел жить, не задумываясь. В своем развитии я ушел, оказывается, чуть дальше. Вернее, вбок. Ничего тут не попишешь. Как говорится, пардон. Можно лишь сокрушаться…

Поэтому, (как я теперь понимаю) это чудо было обречено на провал. Впрочем, все эти шекспировские страсти иначе и не заканчиваются…

В вашей библиотеке, ангелы, таких историй — вороха немереные. Знаю! А? Ведь правда? Только не говорите, что каждая история — индивидуальна. Молчите? Конечно… И правильно молчите. Всегда молчите! Не ваше дело совать нос в чужие дела!

Она мне звонила почти каждый день.

— Привет, как делишки?

И я умирал от счастья. Я не мог вымолвить ни слова…

— Эй, ты где? — спрашивала она

— Да здесь я, здесь… Я тебе киваю.

Однажды она позвонила поздно ночью. Она выпила… (Анна любила красное вино, как истинная француженка).

— А который сейчас час?

— Неважно. Я не сплю.

— Юра, мы тут выпили… вечеринка… Мне так плехо… Ты же ничего не знаешь… Депрессуха. Это так… я не знаю, как сказать… будто бес сидит в душе. Что мне делать?

Всё-то я знал тогда. И бес мне тот был знаком. И опять, в который раз, мне захотелось отогреть ее… убить беса!

А как мы встречались!

Я ее никогда не ждал. Сам же имею непростительный недостаток, — никогда не опаздываю. Это только у королей, точность — своеобразная форма вежливости. Нам же — виртуальным русским царям — подобная «вежливость» достается с трудом. В больших дозах она становится небезопасна для окружающей среды обитания.