Зона любви

Мне отец когда-то рассказывал о войне. Я в свое время был помешан на этой теме и всё время пытал его: как, да что — расскажи… Я никак не мог въехать в ту атмосферу, как это — война, пули летают, смерть! Так вот, один случай мне врезался в память капитально. Я еще подумал, какой потрясающий эпизод можно было бы снять о войне нашим кинематографистам. Не понимал я тогда другого — такие эпизоды никто никогда не пропустил бы… Так вот, он мне рассказал, как шли в атаку штрафные батальоны. Сам он был зенитчик, так что, видел только их сборы к определенному рубежу, откуда и должна была начаться атака. Было раннее утро. Туман. Они шли совершенно голые! Каска, автомат, сапоги — и всё! Некоторые, что поскромнее, были одеты в кальсоны. Говорили, что немцы таких атак жутко боялись. Психологический момент. Голый человек — абсолютно беззащитен. Даже гимнастерка давала ощущение мнимой защищенности. И если человек переламывал себя — а куда нашему брату деваться, когда сзади СМЕРШ! — шел под пули голый — он становился зверем. Я думаю, впечатление жуткое: яйца, синие наколки, автоматы, штык-ножи. Наверняка — зверские лица. Наверняка — пьяные.

Войну я понял позже. Вернее, понял, что ничего в ней так и не понял. В 90-х годах Евтушенко издал «Антологию советской поэзии», где, среди многих прекрасных стихотворений, напечатали одно четверостишье неизвестного автора, найденное в кармане шинели убитого офицера. По-моему, комбата. То, что оно меня потрясло — ничего еще не сказать. Это четверостишье перевернуло полностью мое представление о войне.

Я приведу его так, как запомнил.

Ты не плачь. Не кричи, словно маленький,
Ты не ранен — ты просто убит.
Дай-ка лучше сниму с тебя валенки —
Мне еще воевать предстоит.

Я «отлил» и вышел на кухню. Поздороваться.

Еще меня задело, что Ира находится в объятьях этой суки. Хотел его разглядеть. Казалось бы, чего тут такого: Ира — проститутка. Или — профессиональная шлюха. Кому как нравится их называть. Однако — неприятно…

— Привет, — сказал я.

— Привет, — ответил мне один Мишка. — Водку будешь?

— Буду. Пойду, надену что-нибудь на себя.

Переламывать себя я даже не пытался. Не было у меня ни наколки, ни автомата, ни зверского лица.

Когда я вышел во второй раз — одетым — обстановка изменилась. Ира больше не сидела на коленях у этой сволочи. Однако я сразу почувствовал угрозу, исходящую от него.

Выпили.

— Ну, и чего ты уставился на меня? — погнал он с места в карьер.

Я слышал, читал ли где, что глаза (взгляд) в драке, имеют первостепенное значение. Есть даже прием такой: закрыть левой рукой глаза, правой — ударить. Противник теряет ориентацию. Глаза — маяки. Глазами вызываешь на драку, глазами показываешь, куда будешь бить и чем. Когда собираешься бить ножом — глаза выдают тебя полностью.

— Так… — сказал я, чтобы что-нибудь ответить, — не нравится? А еще что тебе не нравится? — спросил я, продолжая в упор рассматривать его. — Ты скажи сразу. Чтобы никаких недоразумений.

То ли тон у меня был вызывающим, то ли он уже распалил себя, настроил на воинственный лад — только он моментально вскочил.

— Что?! Че ты сказал, умник!

Вообще, я заметил, реакция на меня незнакомых людей — всегда неоднозначна. Тетки как-то неестественно кокетничают, грубят вдруг ни с того, ни с сего (с чего бы это?) мужики всегда готовы к атаке. Драк по пьянке — не сосчитать! Однако, первым я никогда не начинал. Друзья мне потом рассказывали: «У тебя взгляд такой… надменный, как у последней сволочи. А языком молотишь такое — сам бы тебя прибил». Менты, уж как водится — все мои. Не дай бог из дома с похмелья без паспорта выйти. При этом сколько раз я себя и друзей из ментовки вытаскивал. То есть, так гуляю — вызываю подозрение, пообщаешься — свой парень. Я это к тому, что и новый гость не стал среди них исключением.

Так вот, он дернулся было в мою сторону. Намерения были явно серьезные. Но Мишка опередил его.

— Витек, кончай базарить! — крикнул он, обхватил и поволок в прихожую.

Вообще-то, они были оба крепкие лбы. Размера на три-четыре — если судить по одежде — крупнее меня. В прихожей никакой драки не случилось. Так — возня и мат.

— Что это за фраер? — услышал я голос Витька.

— Гость.

— И чего ему нужно?

— Не твое дело! Он ко мне пришел, понял?

— Да пошел ты!

— Пошел сам!

— Ну, ладно, — пробурчал Витек, очевидно направляясь к выходу, — я ему, суке, ноги выдеру!

Хлопнула дверь.

Вернулся Мишка. Разлил всем. Молча выпил, не чокаясь, как на поминках.

— Гондон, — неожиданно сказал он. — Так — нормальный пацан. Как выпьет — дерьмо дерьмом.

Вообще-то, в арсенале у меня было много подобных случаев — несостоявшихся драк с более сильными особями. Ангел-хранитель все-таки существует. Это я вам говорю. И назначение свое помнит всегда — охранять.