Зона невозврата

– Отчего вдруг кто-то, недавно вышедший на свободу, берется совершать убийство, рискуя еще одним, гораздо большим сроком, вплоть до пожизненного, по одному лишь вашему слову или указанию «Арийского братства»?

– Да дело, по сути, нехитрое, – Рипер сцепил перед собой ладони. – Прежде всего, у нас есть уверенность, что этот человек рано или поздно снова попадет в тюрьму. Если же он не выполнил задание, то как только он в следующий раз попадет на тюремный двор, ему не жить.

Джалисии хотелось припечатать этот довод, чтобы даже последний тугодум среди присяжных его уяснил.

– То есть если убийство не совершается, то как только несостоявшийся исполнитель вновь попадает в тюрьму или колонию, его убивают?

– Да, – улыбчиво обвел присяжных взглядом Рипер. – Типа того.

Свет в зале пригасили, и была включена видеозапись, на которой Прэйджера увечили под дулами «стволов». Все это время Джалисия пытливо поглядывала на смотрящих. На протяжении записи двое присяжных – обе женщины – несколько раз прикрывали себе глаза. Двое «арийских братьев» на скамье исподтишка попихивали друг друга и глумливо ухмылялись (суд, к сожалению, этого не заметил).

С окончанием показа, когда зажегся свет, Джалисия встала и подошла к Риперу.

– Как вы считаете, мистер Хейз: кто-либо из находящихся здесь подсудимых мог присутствовать на этих кадрах?

– Так они ж в это время сидели. Откуда им.

– Однако, как мы установили до просмотра, для убийства людей вне тюрьмы «Арийское братство» привлекало исполнителей со стороны. Это так?

– Ну да, тут без найма не обходится, – не стал отрицать Рипер.

– А как вы полагаете, не было ли заказано убийство агента Кеннета Прэйджера и его семьи кем-то из здесь присутствующих?

Оплошность. Резко, как чертик из табакерки, вскинулся со своего места Гросс.

– Возражаю! Полагание свидетеля – это, знаете, домыслы. А суду нужно опираться на факты.

Прежде чем успел вмешаться судья, Джалисия быстро отыграла:

– Мистер Гросс абсолютно прав. Я снимаю этот вопрос.

Судя по глазам, такая податливость вызывала у адвоката досаду.

– Благодарю вас, мисс Джонс, – ограничился кивком судья.

Джалисия снова приблизилась к Риперу, замечая, как цепко отслеживают каждое ее движение его темно-серые глаза.

– Мистер Хейз, до своего решения свидетельствовать на этом процессе вы занимали в «Арийском братстве» видное положение. Вы не станете этого отрицать?

– Не стану. Что было, то было.

– Но когда вы услышали о смерти агента Прэйджера и его семьи, вас это обеспокоило настолько, что вы вышли на контакт с моим офисом.

– Тоже верно.

– А почему вы это сделали?

– Прошу понять меня правильно: Прэйджер был все-таки федеральный агент. Да еще и подпольный, что в десять раз хуже. Он был воюющим противником – так это, кажется, нынче называется? – Рипер оглядел присяжных. – Но его жена и тот пацан… – Он повернулся так, чтобы видеть места для публики, где вместе со всеми сидел и Лок. – Никому здесь, кроме вон тех шестерых, этого не понять, но в «Арийское братство» я вступил, потому что мы тогда жили по закону чести. Для непосвященных это, может, пустой звук, но для нас это, скажу вам, кое-что да значило. Вам-то всем что: живете-поживаете в своих домиках с газончиками и бассейнами, отчисляете налоги да копите себе на покупки. Тот же телик размером побольше, чтоб еще сильнее отгородиться им от жены и ублюдков, которых вы понаплодили. А из них затем вырастут такие же гнилые потребители, как вы. В общем, вашим скудным умом нас не понять. А вот ряды «Арийского братства» – это действительно было нечто. Как и его закон чести.

Чувствовалось, что расположение к Риперу присяжных тает на глазах.

– Этот закон, кажется, подразумевал неприкосновенность женщин и детей? – вклинилась с вопросом Джалисия.

– Прошу прощения, – выразил неудовольствие Рипер, – но я, кажется, говорил. Я разве здесь не для этого?

– Извините за то, что перебила, мистер Хейз, но будьте добры придерживаться вопросов, которые вам задаются.

Рипер перевел взгляд на окно, откуда в помещение струился солнечный свет.

– Денек-то какой славный. Погожий, солнечный… В «Пеликан Бэй» его из-за решеток и не видно. Хотя для тюрьмы самое то. Как там говорится: «С глаз долой, из сердца вон»? А там со двора и смотреть не на что, кроме ближних окрестностей. Ни уму, ни сердцу.

Гросс, наклонившись к одному из своих ассистентов, громким сценическим шепотом, слышным среди присяжных, бросил:

– Насчет ума сказано верно. Он умалишенный, это очевидно.

– В своем показании, – с нажимом произнесла Джалисия, – вы говорили, что через несколько дней после того группового убийства вам пришло письмо. И в том письме…

Опять вскочил Гросс:

– Кто-нибудь может напомнить мисс Джонс, что мы здесь собрались выслушивать свидетеля, а не ее?

Не дожидаясь реакции судьи, Рипер, уставив руки в заборчик загородки, воззрился на Джалисию.