Зона номер три

Козырьков в своем кабинете помедлил мгновение.

— Через час. Через час будут «Волга» и Гриня. Больше ничего не надо?

— Пока ничего. Оставайся, пожалуйста, на связи.

Часа ему хватило, чтобы переодеться и экипироваться. На работе он держал целый гардероб. Для экстренной поездки выбрал темный костюм устаревшего покроя, светлую рубашку и скромный, чуть залоснившийся галстук в голубой горошек. В наплечную кобуру сунул автоматический пистолет системы «люггер» сорок пятого калибра. Любимая игрушка, не знающая осечек. Для пальбы в замкнутом пространстве ничего лучшего не придумаешь. И шуму бывает столько, что создается эффект группового налета. Подумав, положил в коричневый министерский портфель охотничий нож с утяжеленной рукояткой и обыкновенную осколочную гранату с пластиковой чекой. После этого позвонил родителям Гурко, молясь, чтобы они были дома. В факсе был намек, что можно их уже не застать. Трубку снял отец Гурко.

— Андрей Семенович, добрый день. Это Сергей.

— А-а, Сережа, рад тебя слышать, — старик обрадовался, но тут же насторожился. — Что-нибудь с Олегом?

Сергей Петрович допускал, что телефон на прослушке, поэтому говорил аккуратно.

— Да нет, Андрей Семенович, с ним все в порядке.

— Ты так думаешь? А где же он пропадает целый месяц?

— Он вас разве не уведомил?

— Мало ли о чем он уведомил, — старик обиженно сопел. — Вам бы, Сережа, почаще пятую заповедь вспоминать. Вы же теперь все верующие, воцерковленные, вот и вспоминали бы почаще.

— Это какую, Андрей Семенович? Про почтение к родителям? — Сергей надеялся, что старик не станет долго витийствовать. — Кстати, нижайший поклон Дарье Семеновне. Надеюсь, она здорова?

— Тебе что-то надо, Сережа? — уже по-другому, почти по-деловому поинтересовался матерый отставник.

— Пустяки… А впрочем, да. Хотелось бы повидаться. Есть маленькая просьбишка.

— Так в чем дело? Жду.

Сергей Петрович сказал, что выезжает, и попросил Андрея Семеновича выйти вместе с супругой на улицу (минут через двадцать) и прогуляться в сторону магазина «Спортивные товары» (нынче «Бярд-шоп»). После чего старший Гурко окончательно убедился, что дело серьезное и не терпит отлагательства. Коротко буркнул:

— Вечно у вас с Олегом сложности! — и повесил трубку.

В черной «Волге» с импозантным козырьком над фарами за баранкой сидел Гриня Лунев, интересный паренек, возможно, один из самых опасных в Москве. В нем было все опасно: и внешность, ангельская, напоминающая иконные лики, и цепкий ум, целиком направленный на гон, и худое, беспощадное тело, обремененное немыслимыми рефлексами. Но самое опасное в нем было то, что он как-то так уродился, что не придавал никакого значения ни своей, ни посторонней жизни. Вдобавок Гриня был очень смешлив, и когда он смеялся, то не верилось, что этот двадцатипятилетний хлопец способен обидеть даже муху. Козырьков по-особому им гордился. Он подобрал его на выпускном вечере в Суворовском училище (Гриня был сиротой) и, по словам Козырькова, выпестовал, вылепил из говна конфетку. Гриня платил шефу взаимной приязнью, а больше не уважал никого. Про Сергея Петровича он знал по легенде, что тот мотал вроде бы срок за разбой, а потом, когда все бандюги в одночасье стали господами, перенял у бывшего владельца, ныне покойного, богатую фирму «Русский транзит». Что еще он знал или о чем догадывался, про то Гриня никому не говорил. Окинув севшего в машину Лихоманова леденящим, ангельским взглядом, улыбаясь, спросил:

— Никак постреляем, Сергей Петрович?

— С чего ты взял?

— Порох чую, — Гриня радостно гоготнул. — Да и с чего бы вам кобуру понапрасну цеплять?

— А у тебя есть из чего стрелять?

— Откуда? Нам господин Козырьков баловаться запретил.

По дороге Сергей Петрович объяснил веселому попутчику диспозицию. Они вдвоем из госдеповского гаража едут как бы подбросить пожилую пару в поликлинику. Но при этом может случиться накладка, потому что эту пару пасут. Если те, кто пасет, не захотят отпустить стариков в поликлинику добром, скорее всего, и придется помахаться. Трудность в том, что Сергей Петрович за неимением времени не выяснил, сколько там сторожей и как они выглядят. Но сколько бы ни было, стариков надо забрать однозначно. Тем более они на улице ждут.

— В поликлинику так в поликлинику, — беспечно отозвался Гриня. — Может, и я заодно анализы сдам.

— Тебя что-то беспокоит?

— Не меня, шефа. Он утром сказал, что у меня с психикой не в порядке.

— Так и сказал ни с того ни с сего?

— Я прибавки к жалованью попросил. Он с Нового года сулит. Мне работенку предлагают — в три раза больше платят. А шеф говорит: сходи к психиатру. Какой-то он последнее время стал грубоватый. Не знаете почему?

— Работа нервная, — усмехнулся Сергей Петрович, любуясь точеным профилем молодого мордоворота.

Родителей Гурко он засек издали — взявшись под руки, они чинно вышагивали по тротуару, — но приметил и сопровождающих. Мужчина в спортивном пиджаке, глазея по сторонам, брел впритык за ними, внаглую, и на другой стороне улицы молодой парень в светлой рубашке неспешно перемещался от ларька к ларьку, словно пчела с цветка на цветок.