Зона обетованная

– Интересно будет послушать. Время, правда, не совсем подходящее, но все-таки занятно, в каком ракурсе именно вам видится все происходящее. Надеюсь, взрывом вы нас пугать не будете?

– Это зависит только от вас. Признаете свою вину, сложите оружие, и тогда мы дадим вам возможность покинуть нашу зону. Без нашей помощи вам это сделать не удастся. А там уже власть предержащие пусть разбираются в ваших преступлениях.

Омельченко, не удержавшись, подтолкнул меня и показал большой палец. Пугачев болезненно поморщился, осознавая критическую опасность завязавшегося диалога. Арсений облизал пересохшие губы и переступил с ноги на ногу, словно собирался немедленно вмешаться в смертельно опасный поединок любимой женщины и человека, для которого, как мы полагали, не существовало ничего святого.

– Мне не нравится, что вы говорите о каких-то якобы моих преступлениях. Вы же обо мне совершенно ничего не знаете. Во всяком случае, не должны знать. Уж в этом-то я уверен, учитывая место вашего жительства в последние два с лишним года.

– Я коротко, если вы не возражаете. Времени у нас, как вы правильно заметили, почти ноль. Поэтому только факты. За год до того, как здесь началась вся эта смертельная заварушка, вы, неожиданно для всех неплохо вас знающих, отказались от весьма приличного места в региональном управлении и буквально напросились на абсолютно неперспективную должность начальника поселковой милиции. Просьбу свою мотивировали пошатнувшимся здоровьем, стремлением к оперативной, а не штабной работе, увлечением охотой и прочими не очень внятными доводами типа «должен же кто-то». Вас отговаривали, но вы настояли. А через год после вашего назначения состоялся знаменитый побег Григория Жгуна с подельниками, которые, как теперь стало известно, именно с вашей помощью благополучно пересидели время самых интенсивных поисков. Дальше. Именно с вашей подачи погибшим старателям был отведен казалось бы самый неперспективный участок, оказавшийся золотым. Интересно будет разобраться, как вам стало об этом известно. Одного из сбежавших вы пристроили к старателям поваром, с заданием в нужный момент – как это у вас говорят – «вывести из строя» как можно больше тех, кто мог помешать Башке, то есть Жгуну с его командой, похитить результат их многодневного потрясающего фарта. Из строя вывели всех. Редкий яд, который использовали в этом случае, никто кроме вас предоставить не мог. Это тоже уже доказано.

– Вы из меня совсем уж невероятного преступника изобразили, уважаемая. Неужели все это ради кучки золотого песка, который я и сбыть-то не смогу и который, между нами говоря, мне совершенно не нужен.

– Хорошенькая кучка – почти три пуда песка и самородков. Но, судя по всему, это был лишь первый шаг к более масштабной цели.

– Просветите – какой?

– Оказаться здесь.

– Вот тут вы, возможно, правы. Только я не вижу ни малейшей связи между ужасами, которые вы тут наговорили, и нашей неожиданной встречей. – Насмешливая до того тональность его общения неожиданно резко изменилась. – Уймите, если не трудно, свою собаку! Она все время рычит, когда я что-то начинаю говорить. Как бы кто-нибудь из моих ребят сгоряча не пристрелил ее. Как она, кстати, здесь оказалась? До этого никаких собак здесь не было.

Мы с Пугачевым еле удержали Омельченко, порывавшегося кинуться на защиту Карая.

– В отличие от вас Серый здесь очень желанный гость. Он неплохо разбирается в хороших и плохих людях и в их намерениях. Пока я держу на нем руку, вам ничего не грозит.

– Будем считать, что вам и ему пока тоже. Так что держите крепче.

– Мне продолжать?

– Думаю, не стоит. Вы уже столько наговорили, что поверить вам способен только полный идиот. Видимо, от долгого одиночества и явной женской неудовлетворенности ваши фантазии разыгрались совсем уже до невероятных размеров. Представляю, каково это – сидеть два года взаперти с выжившим из ума стариком и вот этим дебилом, не способным связать и двух слов. Поневоле начнешь придумывать сказки. Правда, был еще какой-то старик из местных, но мои ребята его, кажется, пристрелили. Сам виноват – не остановился, когда его вежливо об этом попросили.

Голос Ольги тоже стал жестким и отрывистым.

– Этот, как вы выразились, «дебил» способен без труда справиться с вашими сотрудниками и с вами. Как и «старик», которого вы якобы пристрелили. Поэтому следите за вашими оценками во избежание неприятностей.

– Вы неосмотрительны, Ольга Львовна. Неприятности пока грозят только вам и вашим тюремщикам. Кажется, такова их подлинная ипостась?

– Не спорьте с ним, Оля, – послышался наконец голос Серова. – Можно, я все-таки наконец буду вас так называть? Перед смертью надо быть честным. Как на исповеди. Про себя я давно вас так называю. Потому что очень вас полюбил.

– Ха! – насмешливо фыркнул начальник поселковой милиции.

– Как дочку. Вернее, как внучку. Зачем с ним спорить, возражать, угрожать? Стоит ли вообще спорить с человеком, который в любом случае обречен.