Зона: Очерки тюремного быта. Рассказы.

— Да утихли вроде, а щас вон опять колотят, козлы! — возмущается прапорщик.

Узнаю, в чем дело. Дневальный по штрафному изолятору оказался стойким «активистом» и отказался втихаря передавать в камеры посылки и «малявки» — записки из зоны. Он разносил заключенным пищу, и такая возможность у него была. В отместку зеки плеснули на него из «кормушки» мочой и теперь требовали сменить дневального, надеясь на приход более покладистого. И отказались принимать пищу из рук «опущенного».

Из камер доносился стук, крики: «Давай хозяина!»

— Вы у меня достукаетэсь, аборигены! — кричит в коридор Батов. — Сэйчас «чэкыстов» вызову!

В случае массовых беспорядков в зону вводили солдат, экипированных щитами и резиновыми палками. Делалось это не часто, на моей памяти было лишь однажды и расценивалось как ЧП. Что бы не нервировать высокое начальство, обычно после таких акций в Москву докладывали «о проведении тактических учений конвойных войск по пресечению массовых беспорядков на базе такой-то колонии».

В тот день все обошлось. Дневального сменили, зеки успокоились, и я начал прием. Содержалось в шизо и ПКТ обычно человек шестьдесят-семьдесят, к врачу записывалось не менее сорока.

Работать приходилось в тесной комнатушке, где были только стол и две привинченные к полу табуретки. При обнаружении серьезного заболевания врач имел право ходатайствовать перед начальником колонии о переводе осужденного в санчасть.

Заключенные входили по одному. Контролеры и ДПНК обычно не утруждали себя присутствием и занимались своими делами, а я оставался один на один с осужденными. Подстраховывал меня от всяких неожиданностей только Гоша.

Я не верю в сказки о неприкосновенности медиков в колониях, бывало всякое. Впрочем, за все годы службы нападений не случалось. Иногда считавшие себя в чем-то ущемленными заключенные скандалили, «брали на горло», доказывая наличие болезней, или наоборот, «давили на слезу», но обычно все решалось миром…

Вообще, штрафной изолятор был тем гадюшником, где годами копила злобу «отрицаловка», плодились болезни, психические нарушения у осужденных. Поэтому контролерами сюда ставили опытных прапорщиков, старых служак. Но проколы случались.

Помню, как-то в шизо зеки задушили сокамерника. На прогулку содержащихся в изоляторе не выводят, пересчитывают утром и вечером «по головам», а потому того, что один из заключенных мертв, никто не заметил. Дня три сокамерники перетаскивали его утром с нар на пол, ночью водружали обратно, лопали его пайку, а дежурный наряд при проверке не догадывался потормошить «спящего». На четвертый день зеки не выдержали и заколотили в дверь.

— Эй, командир, забирай «жмурика», он уже, в натуре, воняет!

После этого случая заключенных при каждой проверке непременно заставляли выстраиваться в камере, а дежурный контролер, заглядывая в форточку, считал:

— Один… два… Эй, покажись! Ты там весь целый или только голова на палку надета?

Администрация постоянно ждала от шизо неприятностей. Содержащиеся там частенько объявляли голодовки — групповые и индивидуальные.

При этом шли на ухищрения, чтобы не слишком страдать. Один «голодающий» загодя вымочил белую нательную майку… в сахарном сиропе. И потом посасывал в камере клочки, изображал из себя умирающего голодной смертью.

Иногда, отправляясь в шизо, прятали во рту «мойку» — кусочек лезвия бритвы, которым можно было в подходящий момент «покопаться», «вскрыться», порезав кожу на предплечьях или животе.

Обычно такие раны обрабатывали прямо в изоляторе, накладывали повязку и возвращали членовредителя в камеру. Впрочем, бывало, что резались серьезно, выпуская себе кишки. Таких выносили в санчасть, зашивали, а через некоторое время возвращали в шизо — за членовредительство по тогдашнему закону накладывалось дополнительное взыскание…

13

Для вольного человека врачи не играют такой роли, как в зоне. В колонии медицинская часть оказывается в самом центре событий. Она одинаково важна для заключенных и администрации.

В силу своего должностного положения колонийские врачи контролируют практически все сферы жизни колонии: питание, бытовые условия, трудоустройство, производственный процесс. Если большинство сотрудников находилось в жилой зоне время от времени — была работа и в штабе, и на производственных объектах, то врач, медсестра все рабочее время проводили среди заключенных.

При этом медработники часто оказывались в двусмысленном положении. С одной стороны, будучи людьми гуманной профессии, они обязаны были всемерно заботиться о здоровье осужденных. С другой — как офицеры, сотрудники ИТК, должны способствовать укреплению режима содержания, выявлению симулянтов, членовредителей, лиц, незаконно уклоняющихся от общественно полезного труда.

По заключению доктора о трудоспособности, отказчика от работы водворяли в шизо, наказывая таким образом руками медиков проштрафившегося. Неудивительно, что со стороны заключенных врачи не могли пользоваться полным доверием.