Зона отчуждения

Все эти сцены припомнились Вадиму за минуту, пока он осматривал построение батальона.

Думал ли он две недели назад, когда поднимал свой неуклюжий шаттл навстречу приближающейся к Кьюигу армаде земных кораблей, что пройдет сквозь ад, но останется жив и примет командование последним, на ходу сформированным боевым соединением родной планеты?

Конечно, нет.

Нам не дано полностью предугадать свою судьбу, мы можем лишь совершать отдельные осознанные поступки, которые в той или иной мере формируют события, влияют на них…

Эта линия в равной мере может вести к жизни или смерти.

Солнце уже проклюнулось над горизонтом, и Нечаев скомандовал, взмахнув рукой, словно отсекая этим жестом все, что было раньше, все сомнения, боль, двусмысленность, потому что некий отрезок жизни был пройден, завершен, и этими словами начинался новый виток событий:

– По машинам!

* * *

Район пятидесятикилометровой зоны защитных лесопосадок Кьюиганского космопорта. Шестнадцать часов спустя…

– Хански, связь с орбитой. Переходи на прием.

– Понял, командир.

Кустарниковые заросли чуть шевельнулись в том месте, где притаился «Фалангер» Джона.

Нечаев, оперировавший сразу тремя каналами связи, переключился на частоту разведывательного звена.

– Дима, это Вадим. – Планируя операцию, они не стали вводить мудреные позывные, сочтя, что имена собственные ничего не скажут противнику, даже в том случае, если последнему удастся перехватить ультракороткие частоты, которыми пользовались подразделения вновь сформированного серв-батальона.

– На приеме, – отозвался Дорохов.

– Позиция? – За семьсот километров пути Нечаев вполне освоился с компьютерным оборудованием своего «Фалангера» и сейчас прокручивал на тактическом мониторе электронную модель рельефа местности, окружавшей космопорт.

– Шестой квадрат. Окраина лесополосы, – доложил Дорохов. – Наблюдаю третье и седьмое старто-посадочные поля. Все тихо, людей не вижу.

– Хорошо. Рассредоточь машины, – произнес Вадим, напряженно ожидая, когда начнется диалог с орбитой. – Поставь «Хоплитов» на упоры для точной стрельбы, – посоветовал он. – Думаю, что впереди пойдут истребители. Нам нельзя выдавать себя, пока все четыре корабля не начнут спуск. Они должны «увязнуть» в атмосфере, без шанса обратного рывка на орбиту, прежде чем мы начнем действовать.

– Я понял. – Вадим представил, как Дорохов кивнул. – Истребители ходят у нас над головами, пока ты не отдашь приказ.

– Да, именно так.

…

– Земля, здесь орбита.

– Земля на связи. Прием подтверждаю.

Шифрованный сигнал был предназначен капитану Хански. В отличие от Нечаева, пользовавшегося для связи с подразделениям серв-батальона каналом ультракоротких волн, который не могли полноценно перехватывать высокоскоростные истребители или находящиеся на орбите крейсеры, Джон был вынужден пользоваться шифрами и частотами земной эскадры. Единственной машиной, на приемник которой дублировался дешифрованный сигнал, являлся командный «Фалангер» Нечаева.

– Истребители прикрытия начинают вход в атмосферу. – Это, несомненно, был голос Горнева, хотя из предосторожности он не называл званий и фамилий. – Доложить позицию и обстановку!..

– Рассредоточился вокруг посадочных полей, по всей зоне лесополосы, – ответил Джон Хански. – Докладываю: посадочные поля пусты. Людей не вижу, за исключением одного человека у дверей главной диспетчерской башни. Техника на полях отсутствует. Средства противокосмической обороны не зафиксированы.

Несколько секунд прошло в напряженной паузе: Горнев сравнивал результаты орбитального сканирования с докладом офицера, но датчики крейсеров могли лишь подтвердить: тепловые сигналы, определенные как серв-машины, действительно рассредоточены по периметру лесополосы, окружающей космический порт Кьюига.

– Хорошо, капитан. Удерживай позиции. Твоя основная задача – огневое прикрытие зоны посадки в случае внезапных провокаций. Мы начинаем маневр снижения. До связи.

– Понял вас, орбита. До связи.

Хански отключился.

Вадим чуть повернул торс своего «Фалангера». Его заинтересовал тот человек, которого заметил капитан.

Бесшумно включилась система оптического увеличения, и на контрольном мониторе изображение главной диспетчерской башни рванулось навстречу, укрупняясь в подробностях.

У открытых дверей действительно стоял человек.

Нечаев невольно напрягся. Это был полковник Шахоев, заметно постаревший, кажущийся изможденным…

Сложно было предугадать, кем он ощущает себя в данный момент – последним защитником планеты, вышедшим навстречу опускающейся с небес несокрушимой и всесокрушающей силе, или же малодушным изгоем, сдавшим Кьюиг врагу без каких-либо попыток организовать хотя бы номинальное сопротивление посадке поврежденных крейсеров Земного Альянса?