Зона Посещения. Бродяга Дик

Зона Посещения: карьер Золотого Шара

Скалистые отроги, высохший лес, зеленое озеро и поселок мутантов растаяли в знойном мареве, как будто и не было их вовсе. Теперь дорогу простукивал Гризли. Запас гаек, пополненный еще в «Радужных озерах-2», распределили по трем рюкзакам. Для Ким исключения не сделали. По умолчанию она считалась теперь полноценным сталкером по кличке Дейли. Она и сама чувствовала, что после поселка в ее отношении к Зоне произошел перелом. Зона перестала быть для нее источником сенсаций, или, по крайней мере, стала чем-то большим. Но что делать с этим своим новым отношением к Зоне, Ким еще не знала. Да и времени у нее еще не было разобраться.

Из Сердца Зоны – этой сталкерской терра инкогнита – Строгов, Лопес и Ким возвращались в места исхоженные. Когда они впервые наткнулись на «вешку», Гризли едва не пустил слезу умиления, всуе поминая какого-то Хлюста. На Ким кучка тряпья, едва прикрывающая выбеленные человеческие кости, особого впечатления не произвела. И не потому, что включился защитный механизм психики, из-за которого многие мужчины считали Кимберли Стюарт «фригидной сучкой» – просто она уже насмотрелась.

Хлюст так Хлюст. Мир праху его.

– Не нравится мне это место, – проворчал Лопес. – И вертушка вон та не нравится…

Гризли покосился на дюралевый блин посреди «комариной плеши». Хвост совсем согнулся, стабилизирующий винт заклинило и он больше не скрипел жалобно на ветру.

– Обычный ржавый «Апач», – сказал Гризли. – Разведчик. Пытался проникнуть в замыслы коварных пришельцев… А пришельцы его цап…

– Тень от хвоста какая-то странная… Она навстречу солнцу лежит, а не – от него, как положено.

– Тени его удивляют… А гравитационные аномалии тебя не удивляют? С точки зрения классической теории «комариная плешь» не могла бы и секунды продержаться у поверхности. Продавила бы материковые породы и канула в мантии… А ты теням удивляешься… Частный случай микролинзового эффекта… Гравиконцентрат отклоняет фотоны, вот тени и ложатся не туда, куда следует…

– Не хотелось мешать вам, мальчики, – встряла Ким, – но прямо по курсу нас, похоже, поджидает «прожарка»…

– Мать твою латинскую, Лопес, – прошипел Гризли. – Лезешь со своими тараканами…

– Хреновому сталкеру яйца мешают, – с ужасающим акцентом по-русски сказал Лопес.

– Так, стоим, думаем! – скомандовал Гризли. – Дейли, детка, кинь гаечку справа… Да пригнитесь, птенчики, а то перышки опалите…

Лопес немедленно присел, обхватив голову руками. Гризли тоже опустился на корточки. Ким швырнула гайку и зажмурилась. И не зря. Гайка пролетела над останками Хлюста, но на землю упасть не успела. Бесшумно сверкнула, почти невидимая в солнечном свете, молния и железный шестигранник осыпался раскаленным дождем.

– Хорошие дела, – прокомментировал Гризли. – Прямо «прожарка», справа «разрядник», слева «комариная плешь».

– Пошли назад, – предложил Лопес.

– Сколько раз тебе повторять, в Зоне назад не ходят, – назидательно произнес Гризли. – Как пешки в шахматах. Только вперед. Раз, раз – и в дамки…

– Не в дамки, а в «вешки», – пробурчал настырный латинос, показывая на мослы Хлюста.

– Ага, – согласился Гризли. – Пешки выходят в вешки…

– Может, хватит каламбурить, – сказала Ким. – Пора двигаться.

– Похоже, меня и впрямь словесный понос разбирает, – проговорил Гризли. – В общем, путь один – вдоль «плеши». Она старая, и по краям не столь хваткая, как прежде… Первым иду я. Следом Дейли. Лопес замыкает. Делай как я. Ни одного лишнего движения…

– Гризли, – укоризненно произнесла Ким.

– Все, заткнулся…

Он вытащил из кармана целую горсть гаек и двинулся к «комариной плеши». Ноги у него подгибались. Весь сталкерский опыт, все сталкерские инстинкты вопили: «Стой, идиот! Назад! Там смерть!». Плоская тарелка «плеши», с раздавленным вертолетом королевских ВВС посредине, обозначала себя четко, но Гризли не привык полагаться в Зоне только на зрение. Гайки были надежнее.

Он бросил первую, она покатилась по сухой, растрескавшейся земле, подпрыгнула на камешке и ухнула в почву, как в жидкую глину. Гризли прицелился точнее. Следующая гайка легла совсем рядом с «плешью», ее отчетливо дернуло вбок. Третью – Гризли бросил чуть дальше, вдоль незримой границы гравиконцентрата. Гайка легла нормально. Гризли оглянулся на Ким и Лопеса и знаком показал, чтобы следовали за ним, а сам мелкими шажками двинулся по обозначенному пути.

Примерно два часа им понадобилось, чтобы обойти «плешь» и спуститься к лощине между двумя холмами, залитой какой-то жижей, цветом и консистенцией напоминающей гной. Жижа жирно отсвечивала на солнце. Над ее поверхностью поднимался пар, который сгущался вдоль лощины смрадным туманом.

– Ну и вонь, – сказала Ким, спешно заматывая лицо шарфом. – Неужели мы туда полезем, Гризли?

– Еще как, – отозвался тот. – Если понадобится – поплывем. Приспичит – будем нырять.

– Как это – приспичит? – забеспокоился Лопес. – Рехнулся?! А поверху нельзя, что ли?

Он показал на лысые, залитые безжалостным зноем вершины холмов.