Зона Посещения. Бродяга Дик

Шумно и жадно напился. Проследил, переводя дыхание, за кружением черных мух под потолком. На занятом стареньким компьютером столе у противоположной стены что-то поблескивало. Строгов выругался и сел: ему показалось, что рядом с клавиатурой лежит «рачий глаз», лучась в солнечном свете, как новенькая безделушка из бижутерии.

В его в лаборатории имелись «рачьи глаза», причем – не одна пара. Но на дом работу он никогда не брал. Следовательно, это была какая-то другая дребедень, хотя она тоже, если рассуждать здраво, не могла возникнуть из воздуха.

Он подошел к столу. То, что привлекло его взгляд, оказалось крошечным крабиком – высушенным и покрытым лаком. Крабик пучил мертвые телескопические глаза и держал клешни поднятыми, словно готовился к драке. На его панцире лежали яркие солнечные блики.

Строгов опустился на стул и включил компьютер. Тот запустился с угодливым шумом, на мониторе тут же появилось сообщение, что работа операционной системы не была завершена должным образом, и что лучше бы загрузиться в безопасном режиме. Строгов не возражал.

На экране появился список загружаемых файлов. Строгов, щурясь, вглядывался в бессмысленное на первый взгляд нагромождение латиницы, цифр и знаков препинания.

Краб давал указания. Краб заявлял о высоком приоритете нового задания.

Мега-аномалия, известная в сталкерской среде под названием «Бродяга Дик», покинула привычный ареал обитания и переместилась в глубь Зоны. Сталкеры получили заказ из Рексополя на сбор информации о Бродяге Дике. Краб приказывал выяснить, кто является заказчиком и какие структуры за ним стоят. А еще Краб приказывал оценить степень угрозы, которую может представлять Бродяга Дик в Зоне, а также его военный потенциал вне Зоны.

– Вот черт, – Строгов взъерошил волосы, помассировал лицо жестом смертельно уставшего человека. – Я вам что – волшебник?

В последнем пассаже Краб предупреждал Строгова, что в Хармонте ожидается прибытие нового или еще одного резидента ЦРУ и требовал усилить бдительность.

– Ясный перец, – согласился Строгов, а затем подхватил лакированного краба и отнес на кухню, где посадил на холодильник по соседству с пепельницей.

Интерлюдия третья

– Каким было ваше сталкерское прозвище, Линкольн?

– Щенок. Вы знаете, док.

– Почему же вас назвали именно так?

– Потому что у моего папаши было погонялово Папаша. А почему Папаша, потому что он попер в Зону в первый раз только после того, как мамка родила меня. Папик так и говорил: дурачье вы, сталкеры, мол, я позаботился о своем будущем, а вы – нет. Мой щенок вырастет, и я натаскаю его ходить в Зону. Мол, придет время, я окажусь ни на что не годен, а мой щенок всегда сможет раздобыть деньжат на стаканчик вискаря для папаши. Так нас и называли – Папаша и Щенок. Какие будут еще ненужные вопросы, док?

– Я провожу эту беседу по поручению медицинского департамента, Линкольн. Решается вопрос, оставить вас в Рексополе или перевести в лечебное учреждение более строгого режима в Хорс-Поинт.

– Это чем же так я проштрафился, док? Колеса глотаю, режим не нарушаю. А в Хорс-Поинт мне нельзя.

– Не драматизируйте. В Хорс-Поинте отличная современная лечебница. Поступит распоряжение – переведем. Хотя это и не в моих правилах – бросать пациента в процессе его лечения.

– Вот-вот, и я с вами согласен, док.

– В таком случае просто отвечайте на мои вопросы.

– О’кей. Понял-понял. Валяйте, док.

– Опишите ваш последний выход в Зону.