Зона Посещения. «Никогда не сдаваться!..»

Только бы найти средство, с помощью которого они соединятся открытой дверью, через которую можно пройти…

13(2): «Раненое сердце»

Сталкер нарушил одно из главных правил зонных ходок – не отступать назад по той же тропе, и это спасло ему жизнь. Зомби в Лаборатории его не задавили массой и не догнали. Более того, когда уходил от ходячих мертвяков, он нарушил ещё одно правило: движение – жизнь.

Зомбаки являлись и лезли повсюду, куда бы он ни сунулся. Они заполонили подземный лабиринт, как будто торжествуя, беря реванш. Столько времени где-то обретались «запихнутые» под спудом реальности, и вдруг «амнистия» им вышла, и все ломанулись в свободное брожение. Ну как ломанулись… побрели, поползли, потащились. Иначе сталкеру – хана без вариантов.

Всё же в той стороне, куда он сначала шёл, их осталось гораздо больше. Ясно же, в казарменных и госпитальных секциях обитало очень много народу. Ретируясь в обратную сторону, сталкер тоже вынужден был лавировать, «протискиваться», но плотного контакта удавалось избегать. Кроме одного момента… Разворачиваться снова и пытаться убежать по дважды пройденным коридорам? Не-е-ет! И тогда он остановился, аварийно вырубил системы бронекомплекта и замер без движения. Да так основательно застыл, что перестал дышать, шевелить хотя бы мизинцем, моргать, бровями поводить… сердцем стучать прекратил, кажется.

В полной тьме зомби таскались мимо, туда, сюда и обратно. Он чуть ли не кожей ощущал, что они почти касаются его гнилыми телами. Умершие бывшие человеки его присутствие не унюхали, или как там у них получается живых засекать, а когда толпа вокруг не то чтобы рассосалась, но наметился просвет, сталкер включился сам, возобновил пульс и врубил «бортовые системы». Снова обрёл ночное зрение и скользнул к выходу. Тому самому, через который в Большую Лабу входил из Карьера…

Жизнь ему сохранило нарушение правил, стало быть. И уж для полного комплекта – ещё одно нарушение свершилось, стоило ему показаться снаружи. Ещё не рассвело. Не так чтобы он никогда раньше не ходил под открытым небом Зоны ночами, всякое бывало. Но в эту ночь случился явный перебор вынужденных отказов от правил.

За превышенный кредит удачи и поплатился, не отходя далеко.

Успел услышать неразборчивый звук, резким движением глаз на краю окуляра шлема засечь мелькнувшее тёмное пятно – темнее самой ночи, и сокрушительный удар в правый бок поверг его наземь. Ещё до того, как рухнул, сталкер погрузился в абсолютную тьму. Не ночную, а ту, что как цунами всесокрушающе разливается внутри, когда сознание и память теряются в безвременьи и небытии.

…Сначала вернулся не свет.

Вонзилась боль. Правую руку и тело под ней, от подмышки до пояса, хаотично колола игла, короткими «втыками» вонзаясь, выдёргиваясь и снова, и снова, и снова. Добавился звук. Сипение, почти свист. Лицо ощутило веяние воздуха, будто чьё-то горячее дыхание прикоснулось к щекам, лбу и губам… Он отчаянно захотел отдёрнуть голову, не совать её в какую-то пасть, но не смог пошевелиться, и героическим усилием хотя бы…

Глаза открыл.

Совсем близко увидел… человеческое лицо с женскими чертами!

Галлюцинация!!!

Смежил веки. Приоткрыл опять. Женщина. Закрыл глаза, мысленно взмолившись, чтобы глюк исчез и вернулась трезвая картина мира. Приподнял веки… Женские, не спутаешь, да, глаза приблизились, уже в упор заглядывают, прямо ему в зрачки.

Радужка странная, текучая, непонятно какого цвета, изменчивая, то ли серая, то ли зелёная, то ли голубая, но взгляд точно не мужской…

Всё, амба подкралась-таки и сожрала, не подавилась. Умер и на небеса воспарил. Или в преисподнюю рухнул.

– Живая я, живая, не зомби и не шутка Зоны, – уловили уши ещё один глюк, слуховой, и рождал слова женский голос. – Ты тоже живой, не труп. Сошлись наши тропы. Нам, таким, надо держаться вместе, ходить на пару, типа мир да любовь. Меня зови Ай, а твоё имя я знаю, ты Адамант. Амулет у тебя приметный, такое вроде никто больше не додумался на шее носить…

– Меня давно… так не зовут… – С трудом, но всё-таки сталкер вытолкнул ответную реплику через ссохшееся горло. – На шее… не ношу… уже не талисман… просто на память…

Он попытался передвинуть левую руку, чтобы нащупать на привычном месте, в одном из карманов комбеза, неогранённый алмаз на чёрной цепочке, но не обнаружил ни кармана, ни комбеза. Пальцы наткнулись на мышцы живота, ничем не прикрытые, кроме собственной кожи… Совсем голый!

– Ну, извини, тебя раздевать пришлось, чтоб исцелить, так что в вещичках поневоле порылась. На месте твоё сокровище, на месте, в защищённом кармане, я не мародёрю живых. На вот, попей, на здоровье.

И к его лицу приблизилась мятая металлическая кружка.

С этой минуты началось невероятное.