Зона посещения. Предел желания

Интересно он употребил множественное число слова «человек». Я в такой форме это слово только в русском переводе Библии встречал, и в некоторых текстах на старославянском, которые читал по программе в универе. Эх, как давно это все было, три жизни назад… и отнюдь не в фигуральном смысле. Но до сих пор помнится, как мы старые бумажные книги добывали, истинные раритеты в нашу эпоху пластибумаги и электронных читалок. У меня тогда был хороший знакомый, Сережа Стульник, так он ухитрялся настолько древние книги у антикваров и частных коллекционеров добывать почитать, что аж дух перехватывало! Мы с ним даже первое издание «Острова в океане» Унайтера в руках благоговейно подержали… Изредка, когда возникает ассоциация, я вспоминаю о том, что случилось со мной почти двадцать лет тому назад, и пытаюсь представить, что было бы, если. Вдруг моя поездка в Америку окончилась бы, как планировалось, я возвратился, доучился, сдал экзамены, окончил университет и стал… ученым-исследователем? Или занудным преподом. Этаким доцентом, тиранящим студентов, но втайне мечтающим бросить все на фиг и сорваться на какой-нибудь край света. Туда, где встречаются синее море и рыжая степь, по которой скачут табуны лошадей без седел и уздечек, а добрые люди нальют путнику свежего молока и отрежут краюху хлеба, не спрашивая ничего и ни в чем худом не подозревая… Но где ж такой пограничный край найти, только в книжках и остались.

— А для чего им это было нужно? Чего они добивались? — жадно спросил Бедлам и солидно приложился к спиртному.

— По этому поводу Пабло говорил, — продолжил я, очнувшись от приступа ностальгии по утраченной юности, вызванной спиртным, наверное, и снова отхлебнув из своей бутылки, — что те Перехватчики пытались как бы влиять на реалии абнормальной территории, пока они еще не сформировались полностью. И поэтому не допускали к Наставникам вредоносных желающих, чтобы те не заразили чем-то непотребным. Но, как вы понимаете, их замыслы постигла закономерная неудача, и, что стало с тем кланом, я не знаю. Перехватчики вроде бы исчезли задолго до расширения Ареала. Пабло наверняка что-то знает об этом, он точно смог бы вам помочь. Дайте-ка лучше сигарету, — попросил я. Понятия не имею, зачем. Но выпил — значит, надо покурить. Все, как у лю… у человеков!

— Какого черта этот индеец остался там с выродками?! — уже кричал Бедлам разъяренно, бросая передо мной на стол пачку сигарет.

— Чего разорался, это твой просчет, — серьезно заметил Лучник. — Ты же там с ним разгуливал, пока я на Арене с мутантами развлекался. А теперь получается, Боря, что ты просто увлекся тотализатором и забыл про главное. Эх ты, а еще заверял, гарантирую, гарантирую…

— Да ну! А не я ли первым предлагал свою кандидатуру для участия в гладиаторских боях? — ответил Бедлам. — Но ты же, как всегда, Ник, оставил себе самое интересное, отправив меня к выродкам перетирать все меркантильные темы.

Лучник промолчал, замыслившись о чем-то.

— Я, между прочим, за тебя переживал, — нервно раскурив сигарету, продолжил Бедлам. — Боялся, что тебя на Арене на ремни порежут, а твой Пабло сам сказал, что он в Ареале первый раз. Откуда я мог знать, что этот зеленый первоход знает об окружающей ненормальности больше матерого сталкера?

— Да чего вы так всполошились, — попытался я примирить их, — никуда Пабло не денется. Вождь сказал, что он жив и, в крайнем случае, сидит где-нибудь в плену. Думаю, или у Короля уродов, или у Черного Директора. Мне ведь тоже нужен Пабло, так что утром, когда вернусь из Каменных Лабиринтов, вместе и пойдем за нашим смуглым другом. Я вам помогу, а вы, возможно, сумеете помочь мне, — похлопал я нахмурившегося Бедлама по плечу. — Заодно в дороге мне все о себе и расскажете, ну там, на кой ляд вам понадобились Перехватчики и откуда вы, что к чему с вашим родным миром… Борис.

Вот как Балантая-Бедлама зовут, оказывается. А хорошее имя, моего деда по маме так звали, Борис Иваныч Осипов, а он, между прочим, знатный был мастер Тульского оружейного завода, еще при Союзе родился и вырос, и первые годы обратной капитализации помнил, и за первого президента России голосовал.

Борис посмотрел на меня хмуро, но прямо на моих глазах его взор прояснился, и в них вернулся привычный блеск.

— Остается только налить примирительные стаканы, — предложил я, — но их нет, значит, давайте просто выпьем. Что было, то было, главное, чтобы оставался шанс исправить, поэтому не надо грызться в середине пути, а надо вместе идти дальше, — предложил я тост на мировую, и Лучник с Бедламом, естественно, не смогли отказаться, и снова, громко чокнувшись, мы втроем отпили из бутылок. Американец и француз, отворачивая головы от своей бильярдной баталии, с интересом посматривали, чем это мы, русские, занимаемся.

— А что это вы там все время без нас пьете? — спросил Питбуль, положил кий и направился к нам.

— Пит, старина, — Бедлам улыбнулся, и заговорил на чистейшем английском языке, — давай с тобой сыграем в старинную русскую игру «kosolapy prishol — kosolapy ushol».