Зона Посещения. Сойти с обочины

Но сталкеру было крайне необходимо сюда войти. Никак не миновать.

К тому же у сверхсущества особого назначения имелся несомненный бонус – организм, процессы биологического износа в котором не текли потоком, а как бы застыли в стоячем омуте до поры, и так должно быть, пока длится ходка; что с ним будет после… узнается после, если после – будет.

Изнутри в лабиринте ничего особенного, лабиринт как лабиринт. Каменные стены, длинные (или короткие) широкие (или узкие) коридоры, непонятные и понятные иероглифы и символы повсюду, кое-где даже надписи на русском матерном, иногда открывающиеся дверные проемы в подобия комнат, каменные же высокие (низкие) потолки, однако не везде… Там, где потолки (полы) исчезали, можно было перебраться на ярус выше (ниже), только без гарантии, что, взобравшись на два этажа повыше, не вернешься на тот же ярус, с которого начинал лезть.

Лабиринт выглядел настолько безумно, что даже у Странника, готового ко всяким фокусам, голова пошла кругом. Некоторые фрагменты были полностью зеркальными. Сталкер хотел было попробовать выстрелить в зеркало, но своевременно догадался, что разрушит и свое отражение. А это вполне могло убить и его не понарошку. По извращенным, но безотказным закономерностям «эволюционировавшей» Зоны. К тому же наносить вред лабиринту всерьез не хотелось.

В чужой монастырь со своим уставом не приходят. Шальная мыслишка «выстрелить в отражение» объяснялась скорее чисто праздным любопытством… нервишки надо бы успокоить!

И он принялся структурировать мышление. Чтобы пройти лабиринт, взял за основу простое предположение.

Даже если схема коридоров постоянно меняется, все равно должна быть, пусть и невероятно сложная, но некая закономерность, по которой перемены происходят. Точный расчет уже спасал Странника в ситуациях, где интуиция давала сбои.

Поэтому сталкер поступил системно. Сначала он шел неотрывно прямо, на всех развилках неизменно выбирая самый-самый прямой из путей. И заносил в толстую, необъятную тетрадь (найденную тут же, в Зоне, «подстраивавшейся» под запросы своего постояльца, еще по дороге к лабиринту) эти развилки и встречные приметы. Пока не уткнулся в тупик.

Потом – долгое следование назад, прямо. Тоже до тупика, то есть до условного «начала» лабиринта, которое, естественно, уже не было тем началом, из которого он пришел. Снова полная фиксация всех перипетий.

Если прямой дороги не получалось – бросал жребий и шел в каком-нибудь из других направлений, пока не открывался проход. Возвратившись назад до упора, проделывал то же самое с правым и левым направлениями.

Изначально он старался держаться одного яруса по горизонтали, но встречающиеся на пути области ИФП порой вынуждали обходить повыше или пониже. Он рисовал отдельно верхние и нижние ярусы и потом пытался сопоставлять, стремясь вычленить эту эфемерную, неуловимую закономерность… И спустя показавшееся ему вечностью время в пути у него начало формироваться ощущение, что она, закономерность, действительно есть.

Он еще не подобрался к ее вычислению даже и близко, но уже ощущал, что ответ у задачи существует. Однако расчеты предстояли такие долгие, что на них требовалась действительно вечность.

И он был готов считать. Не зря же избран для Миссии. И уж что-что, а вести расчеты ему не привыкать.

Но – настолько запредельные расчеты?..

Иногда он обреченно махал на все рукой и на долгие беззаботные недели запихивал тетрадь подальше в рюкзак, забывая все, что успел понять, посчитать, отбрасывая теорию и шагая тупо наобум, и в этом счастье слепого выбора к нему приходило облегчение после нечеловеческих мучений. «Клад, который ты ищешь, не лежит там, где ты копаешь»?.. Для того и тетрадь понадобилась, чтобы потом восстанавливаться после релаксирующего забытья.

Раз в вечность ему встречались другие люди, тоже бродящие по лабиринту. Локация возникла, еще когда в Зоне не совсем уж перевелись все сталкеры, но к тому моменту их оставалось немного. Некоторые умудрились попасть в лабиринт. При этом каждый, если находил выход, оказывался за пределами почти тогда же, когда ушел. Бывали и бродяги, исхитрившиеся попасть в лабиринт безвременья из другой эпохи и даже Зоны.

Знал бы Странник такой путь, не тратил бы время, чтобы пробиваться напрямую. Многие, кого он встречал, настолько запутались в поисках выхода, что уже забыли, кто они и что, собственно, ищут, просто по инерции продолжали плутать.

Странник испытывал к потерянным коллегам жалость, но помочь им ничем не мог. Разве что пристрелить, но всегда останавливало воспоминание, что существует хотя бы крохотная возможность: на следующем повороте для этого человека откроется заветный выход. Тот, к которому он и шел, переступив вход в лабиринт…

И вновь, после бездумных каникул, возвращался идущий к подсчетам, вспоминая то, что уже вылетело из головы, заново погружаясь во все, что, казалось бы, уже отброшено навсегда. Раз за разом начинал он с ноля. Веря, что реальна она, реальна, эта возможность ориентироваться, тайная система, по которой устроен лабиринт.

И вдруг – нашел!