Зона притяжения

Но вопрос так и повис в пустоте, потому что никто из нас не знал однозначного ответа. И даже если бы знал, то это вряд ли помогло восстановить связь с Землей.

Мы летели молча, чувствуя, как растет перегрузка, и наши тела вдавливаются в кресла. Проклятое притяжение вновь побеждало нас, опуская на дно гравитационного колодца. Я закрыл глаза и увидел, что яблоки и Ньютон стали падать вниз. Все кончено. Сну было не суждено стать реальностью.

Тем временем снаружи начали оплавляться и распадаться элементы станции. Гнулись и рвались на части солнечные батареи, отваливались антенны. Красные от перегрева отсеки станции отдалялись от нас, а мы, избавившись от опасного груза, уходили в сторону. Наблюдая за этой картиной, американец не выдержал:

— Мы погубили людей и целое состояние… Вопрос ради чего? — он пристально поглядел на меня, — И все-таки, Добрынин, для чего предназначался ваш спутник?

— Не-зна-ю! — по слогам ответил я.

— Но из-за чего-то это все началось, черт побери?! Я хочу знать, по какой причине погибли двое моих товарищей, и рухнула целая орбитальная станция! — американец перешел на крик.

— Я бы тоже хотел это знать…, — медленно произнес я, с трудом удержав себя, чтобы не накричать в ответ.

Мы вновь замолчали. Слышался все нарастающий шум, как в топке паровозного котла. Пламя за бортом все больше увеличивалось и переходило в сплошной поток. Но перед тем как оно окончательно закрыло собой фонарь кабины, я увидел, что помимо нашего челнока на Землю падало еще несколько достаточно крупных объектов. Но они не выглядели как обломки станции. Там было что-то действительно большое, много больше челнока или даже всей станции…

Боже, если ты есть помоги нам, подумал я и закрыл глаза.

Наконец скорость и высота полета стали уменьшаться. Челнок затрясло, словно мы ехали на телеге по булыжной мостовой. Мы еще приходили в себя от перегрузки, когда включились тормозные двигатели и корабль начал плавный спуск.

Над нами было голубое небо и ослепительное солнце, между нами и землей только редкие перистые облака.

— Куда нас вынесло?

— Затрудняюсь ответить. Когда это началось, станция была над Россией. Но мы падали по довольно странной траектории — практически по прямой. Челнок будто притягивало огромным магнитом!

— Я тоже обратил на это внимание, — согласился я с Робертсоном.

— Примерно на высоте тридцать семь-сорок километров корабль словно ожил от комы и стал подчиняться управлению. Все это довольно странно…

— Давайте попробуем связаться с Землей, — вновь предложил Осака.

Едва Робертсон переключил тумблер, как нас с новой силой обрушился звуковой хаос состоящий из хрипов, тресков и грохотов.

Американец разочарованно помотал головой.

— Дело дрянь. Я надеялся, что хоть в стратосфере это пропадет. Значит, придется садиться вслепую.

Он сдвинул рыжие брови и добавил лично для меня:

— И все-таки мне кажется, что ваш спутник что-то наделал…

Мне оставалось только молчать, потому что я не мог ни опровергнуть, ни подтвердить его догадку. Но постоянные напоминания о спутнике раздражали. Было не по себе лишь от одной мысли, что это все могло произойти из-за меня.

Чем ниже опускался корабль, тем яснее становились масштабы катастрофы, затронувшей не только космос. Под нами простирались изрытые воронками, будто после бомбежки, леса и поля с редкими островками населенных пунктов. Над поверхностью тянулись длинные султаны дыма всех возможных цветов. Где-то далеко на северо-востоке показался большой город, рядом с которым, по всей видимости, располагался аэропорт.

— Дотянем? — спросил я Робертсона.

— Ни в коем случае. Дело даже не в топливе. Мы не можем подвергать опасности население, потому что даже не знаем, есть там посадочная полоса необходимых размеров. Вот если бы у нас была связь… — американец сделал последнюю попытку, вновь убедившись, что ничего кроме треска и шума приемник не улавливал.

— Придется садится на любое подходящее поле.

— Это самоубийство! Челнок взорвется! — возмутился я.

— Он достаточно крепок и намного надежнее старых моделей типа «Челенджера», но если подломится шасси, то все возможно.

— В таком случае лучше сразу садиться на брюхо…

— А если попробовать на шоссе, — предложил японец, приподнявшись со своего места и заглянув вниз. — Черт, шоссе забиты машинами….

В таком случае Робертсон прав, единственный вариант — это сесть на поле.

— Добрынин, как на счет этого? — американец указал на желтую полосу поля окаймленную с трех сторон буферной лесополосой.

— Километра два-три будет. Вы уверены, что нам этого хватит?

— Нет, но остальные еще меньше, — он уверенно отвел штурвал от себя. — Я постараюсь сбросить лишнее топливо, посмотрим, что выйдет…

Пока Робертсон нарезал круги над полями, сжигая остатки топлива, я старался не думать о том, что произойдет, если он ошибся.

Наконец, челнок, сделав последний круг, стал быстро снижаться. Желтое поле надвигалось на нас со зловещей быстротой. Мне показалось, что мы летим слишком быстро, и спросил об этом Робертсона. На что тот ответил:

— Я опустил скорость до минимума!