Зона притяжения

Прошло около часа, прежде чем остатки отряда собрались вместе. Точкой сбора была избрана проселочная дорога, до которой мы не доехали буквально километр, когда на нас напали чужаки. Из техники уцелели 5 машин: четыре БМП и одна установка ПВО. Бойцов набралось едва ли на взвод. Потери были чудовищные.

Солдаты сторонились меня. Очевидно, те трое живописали фантастическое воскрешение. Кроме того, они вероятно узнали, что весь этот сыр-бор из-за меня и естественно винили в гибели своих товарищей не только чужаков, но и меня, как первопричину.

На мое счастье капитан Бабаев остался жив. Поговорить можно было только с ним. У него я выяснил, что лично им установленный лазерный целеуказатель и привел вторую ракетную атаку к успеху.

В живых осталось только четверо офицеров: два лейтенанта, капитан Бабаев и сам Михайлов. Под кроной старого дуба, где дождь почти не ощущался, расположился совет. Полковник разложил планшет с картой.

Говорить о прошедшем бое он не собирался. Хотя по лицам остальных было видно, что они сильно желали высказаться об этой бессмысленной бойне. Я был с ними всецело согласен. Но в отличие от всех, я хотя бы отдалено представлял себе цель нашего броска. Для молодых офицеров это все выглядело просто безумием генералов. Наверное, они думали, что уже вряд ли вернуться домой. Наверняка они были людьми чести и долга, настоящими офицерами, но, черт побери, они даже не знали, во имя чего они отдают свои жизни.

— Эта дорога приведет нас к деревне Ручьи, — пояснил полковник, — отсюда километров пять. Затем мы развернемся на север и выйдем к точке рандеву. Какие-то вопросы есть?

— Как на счет передышки? У нас осталось два часа светлого времени. Да и бойцы устали, — спросил Бабаев.

— Нет не больше получаса. Останавливаться нельзя.

— А что измениться, когда мы доберемся сюда? — я ткнул пальцем в то место на карте, куда мы так стремились.

— Там Технари. Это промежуточная цель. Я уже тебе говорил, Добрынин, — полкан вновь глянул на меня недобрым взглядом. Во взгляде этом было вложено все, что он думает и обо мне и об этой безумной операции. Впрочем, он знал, что мы солидарны и в отношении к друг к другу и в отношении к тем, кто нас сюда послал. Однако он выполнял приказ и рисковал жизнью значительно больше меня.

— Тогда почему нельзя напрямую по трассе?

— Ты разве не видел, чем это все закончилось? Мы потеряли большую часть людей! Самых лучших, а не каких-нибудь пушечное мясо! — отрезал полковник.

Но тут я он явно преувеличивал. Я уже успел заметить, что в операции участвовали далеко не самые лучшие и подготовленные. Таких было от силы четверть. Похоже, командование понимало, чем может закончиться наш поход. И не стало рисковать. Видимо в бою выжили те самые, кто был по-настоящему самым-самым, остальные же использовали именно как пушечное мясо. Никто и не предполагал, что до цели доберутся все. А фраза полковника была всего лишь для красного словца, чтобы поддержать дух подчиненных.

— В лесу у нас больше шансов остаться незамеченными.

Вряд ли, захватчикам это помешает, если у них есть силы на новую атаку, подумал я. Но с другой стороны, это могли посоветовать Мудрецы.

— Разговор закончен, через пять минут выдвигаемся, — сказал он и отправился куда-то в лес, может быть по нужде, а может просто, чтобы побыть одному.

— Что за технари? — спросил лейтенант, который был ближе ко мне. Парень лет двадцати пяти. С наголо побритой башкой. Он все время поглаживал макушку, словно пытаясь определить, не отросли ли новые волосы.

— Инопланетяне такие. Жидкометаллические, — пояснил я, — командование и наши паукообразные друзья считают, что Технари нам помогут.

— Зачем это!? Какому старому хрену из генералов это взбрело в голову?! — бросил второй офицер. — Нам впаривали на счет спасения мира и все такое… только вот не предупредили, что большая часть моих ребят поляжет.

— Поверьте, я и сам этого не знаю. Мне рассказли точно такую же версию о спасении мира, — сказал я ему, честно глядя в глаза.

Надеюсь, он мне поверил.

Офицеры ушли к машинам, и я остался наедине с Бабаевым.

— Дело дрянь, — сразу же заявил он.

— Я знаю, но что делать?

— Ты действительно ничего не знаешь? — пронизывая немигающим взглядом, спросил он.

На что я вкратце выложил ему все, что мне говорил Каноников и компания.

Марат опустил взгляд. И даже как-то скорчился. Что, как мне показалось, было несвойственно для него обычно невозмутимого.

— Они там все чеканулись, — тихо, почти прошептав, подытожил он.

— Даже если технари нам помогут, то не факт, что мы доберемся до Тамска-13. И я не представляю, что мы там должны делать. И главное ради чего?

— Вот поэтому я и сказал — дело дрянь. Это самое плохое, когда не знаешь ради чего идешь умирать. За что-то определенное, во что веришь, умирать всегда проще.