Зона притяжения

Разговор явно зашел в тупик. Но Михайлов, как мне показалось, был на чеку. Я так же обратил внимание, что двое бойцов сразу же напаривалось к стоянке. Наверное искать склад ГСМ.

Все решиться в ближайшие минут десять-двадцать, прикинул я. Больше на стоянку Михайлов не даст. Если он знает, что обитатели поселка на самом деле инопланетяне, то вскоре начнется пальба. А если просто собирается отнять у них топливо, то все может обойтись относительно мирно. И потом я не знал, что собираются предпринять Кукловоды. Перестрелка им тоже невыгодна. Потому что они могут потерять тела и свои и наши. Патовая ситуация. Похоже, Михайлов знал на что шел. Но открывать огонь на поражение почему то не собирался. С моей точки зрения это был неоправданный риск. Нам нужно было или сейчас же убраться или перестрелять их немедля. Хотя и противно, потому что они выглядели как люди. Может быть именно это ему мешало? Ему мешал психологический барьер? Не похож он на человека с психологическими барьерами, которые мешают запросто перестрелять полсотни человек только потому что они слишком подозрительны.

Копаться в догадках я не собирался. А решил самостоятельно привести ситуацию к обострению. Стрелять я естественно не собирался. Однако я знал, что у Кукловодов должна быть большая емкость с жидкостью, в которой они содержат сородичей еще не обретших тела носителей.

Я окинул взглядом лагерь. Сражу же исключив настежь открытые бараки, я медленно пошел вперед. И обнаружил там запертый вагончик. Рядом стояли два вооруженных типа. Обросшие, немытые, потрепанные солдаты, видать с той же части из Тамска. Все слишком нарочито. Кукловоды еще не научились как следует маскироваться. Или меня сюда «привели» Миротворцы? Диск?

Я подошел к солдатам и бесцеремонно спросил:

— Что здесь?

— Нам положено отвечать незнакомым! — ответил один из солдат.

— Я хочу попасть внутрь!

— Никак нельзя!

— Мне плевать. Откройте! — настаивал я.

— Нельзя. Нам запрещено….

Моя наглость поставила часовых в тупик. Они не знали что делать. Настоящие люди просто послали бы отборным матом, да еще пригрозили бы оружием.

Как раз кстати подошел Марат.

— Я хочу попасть внутрь! Не пускают! — сказал я, прежде чем он успел открыть рот, чтобы что-то сказать.

Вначале Марат поглядел на меня как сумасшедшего.

— Такой у них приказ.

— Так точно! Сюда пускают только с разрешения командира! — отчеканил часовой.

— Предупреди Михайлова. Скажи ему, что очень нужно попасть в этот вагончик! — настырно попросил я.

Ничего не понимая, он растворился в темноте, чтобы разыскать полковника.

Я продолжал стоять на смете, поглядывая по сторонам, чтобы никто из чужаков не подобрался ко мне с тыла. Но у вагончика стояли только эти двое, не шибко умных часовых. Мы молча смотрели друг на друга. Я чувствовал, что нервы у них уже начинали сдавать. Хотя какие у них нервы? Это же Кукловоды! Но и у пришельцев ведь должны быть какие-то чувства, слабости….

Неожиданно послышались шаги. Появились сразу трое: Михайлов с Бабаевым и полковник с Тамской части. Я не вольно отпрянул назад, боясь быть узнанным. Но было уже поздно. Он узнал меня.

— Неужели! Это ведь летчик… или космонавт! Добрынин! — обрадовался Никита Семенович словно мы были старыми собутыльниками.

И попытался меня обнять.

Ну ладно, решил я, в таком случае устроим личную ставку.

— Спокойно! — отстранился я от полковника.

— Мне необходимо попасть внутрь этого вагончика!

— Нет… Давай лучше выпьем за встречу! Мы же его спасли! — обращаясь скорее к Михайлову, чем ко мне стал говорить Никита Семенович.

— Мне нужно войти в этот вагончик! — повторил я.

— Нет нельзя, там важные…эээ… документы, — не снимая с лица улыбки ответил тот.

Я поглядел на Михайлова, пытаясь оценить его реакцию на мою странную выходку. Его лицо каменное лицо не выражало гнева, скорее подозрение. И подозревал он вовсе не меня.

Стало быть «Пауки» предупредили его, только вот не объяснили всех подробностей.

— Что у вас может быть секретного? Особенно сейчас? — почти насмешливо заметил Михайлов. — Откройте вагончик там и выпьем… за встречу.

— Я… я не разрешу! Я здесь главный, черт побери! — возмутился полковник, с лица которого как-то быстро пропала наигранная радость.

— Я приказываю! — безапелляционным тоном заявил Михайлов.

— На каком основании?

— На основании военного времени и данных мне особых полномочий! Вы здесь никто и звать вас никак!

Я знал, чем закончится этот разговор с самого начала, потому что сам к нему подтолкнул. Поэтому расслабился, чтобы успеть подчинить себе сожителя, прежде чем конфликт прейдет в горячую фазу. На сей раз это вышло без каких-либо трудностей. Люди стали двигаться все медленнее и медленнее. Слова растягивались, словно при замедленном воспроизведении.