Зона путинской эпохи

Верно, сейчас я просто счастлив, что за все время своей арестантской биографии я не вляпался ни в одну из «козлиных» вакансий, но было бы великим лицемерием говорить, что за все это время я ни разу не сомневался, не сожалел, не колебался. Часто захожу теперь к нынешнему, ставшему моим очень добрым приятелем, лагерному библиотекарю Игорю Владимировичу Н. С удовольствие втягиваю особый (на зоне он вдвойне дорог и приятен) книжный аромат, оглядываю стеллажи, и, столь важные, для всякого зека детали быта: радиоприемник (по закону не возбраняется, но администрация всегда строит невероятные козни всякому, кто пожелает его иметь здесь), электрочайник (к подобному предмету в зоне аналогичное отношение, к тому же его проще объявить пожароопасным). И, конечно, иногда думаю про себя: «А ведь мог бы и я так сидеть, почитывать, пописывать, подклеивать, приходящие в ветхость томики, а не „горбячить“ в три смены на вонючей „промке“. И всякий раз внутренний голос вкрадчиво, но очень твердо успокаивал: „Не согласился – зато сам себя уважаешь, не согласился – зато имеешь полное право себя в грудь ударить – весь срок „мужиком“!“. Впрочем, прочь, пафос! На теплом библиотекарском месте никакого морального права на книгу „про зону, про лагерь“ я бы просто не имел. Нельзя писать про эту жизнь, наблюдая ее из окна. Это грех! Писать можно только про то, что ощущаешь собственной шкурой, что расхлебываешь сам персонально. Впрочем, и эти соображения из разряда, личных, очень личных. А то, что не одел рога – все равно и правильно и здорово!

* * *

Никогда не относился к категории „пьющих“, но алкоголь в умеренных дозах в моем рационе на воле присутствовал регулярно: когда стопка водки, когда бокал пива, когда фужер вина. То банкет, то презентация, то званый ужин, то семейное торжество, то просто человеческое желание растворить накопившуюся задень усталость. А тут… почти три года сухого, сверхстрогого закона. Кажется, далеко-далеко в прошлом и смолистая, щекочущая ноздри терпкость коньяка, и ласковая пивная горечь, и концентрированная энергия виски, и вяжущее сладкое послевкусие портвейна, и лихое водочное веселье. Как будто и не существует вовсе подобных радостей в жизни. И не существовало вообще. Нигде. Никогда. Между тем, выпить здесь можно очень даже запросто. Реализовать подобное желание можно двумя путями. Первый путь – купить у тех, кто промышляет этим на промышленной основе. При наличии средств и некоторых связей, определенных знакомств это можно сделать практически в любое время суток. Ассортимент невелик – водка, спирт, самогон. Водка – 500 рублей пол-литра. Спирт в аналогичном объеме – что-то около тысячи рублей. Самогон немного дешевле, чем водка. Все напитки „гуляют“ по зоне в перелитом виде в небьющейся таре, в пластиковых бутылках из-под минералки и пепси. Водка и спирт „затягиваются“ почти всегда по „мусорским“ каналам. Самогон гонят прямо в зоне. Качество всех напитков, мягко говоря, „не очень“. Все зачастую неоднократно „разбодяживается“-разбавляется участниками алкотрафика. Соответственно, „на выходе“ что-то очень невнятное, лишь отдаленно напоминающее истинный продукт.

Второй путь обретения алкоголя на зоне – собственное изготовление. Изготавливают чаще всего брагу. Компоненты простые – сахар, вода, сухофрукты. Брагу „ставят“ и в бараке. Емкости прячутся то под кроватью, то в тумбочке, то в прочих, самых банальных местах или на „промке“. Там все это проще спрятать в путанице подсобок, мастерских, складов. С самогоном сложнее – сама технология его изготовления подразумевает стадию перегонки, а это – лишние улики в виде стремительно распространяющегося запаха, лишние недобрые глаза и масса прочих неудобств. Тем не менее, гонят и его. Чаще всего, на этой самой „промке“.