Зона путинской эпохи

Возможно, сам того не ведая, лейтенант внутренней службы М., (по кличке Малец, в более узком кругу по совокупности моральных качеств известный как Подлец), предельно емко сформулировал ключевую формулу отношения к работе, к службе, к самой жизни большинства своих коллег. Ведь присутствие в сельском хозяйстве означает работать в этом самом сельском хозяйстве, зарабатывать потом и кровью, с надрывом, с недосыпом с мозолями на руках свой хлеб. А здесь… похоже, ни мозолей, ни пота, ни крови. Гарантированное жалованье. Плюс всякие манипуляции с деньгами, что зарабатываем мы, которые у нас откровенно крадут. Словом, не очень честная, но очень сытная кормушка. И за место у этой кормушки, у этого корыта лейтенант Малец будет стоять насмерть. Да разве он один такой?

* * *

А от Эдика С. подобного я не ожидал. Верно, у каждого свои слабости, никто не застрахован от ошибок, но здесь… Здесь – целенаправленное, осознанное, долговременное участие в подлой и гадкой схеме втаптывания, нашего, понятно, арестантского, но, все-таки, человеческого достоинства в грязь. И все на фоне бесконечных разглагольствований об арестантской порядочности, лихого жонглирования терминами «мусорской беспредел», колючих шуток в адрес желающих уйти по УДО. Вряд ли теперь найдутся интересные темы для разговора и совместного чаепития с этим человеком, да сам факт подобного чаепития под большим вопросом. Теперь поперек горла встанет мне такой чай…

* * *

Различия в «положухе» в лагере в Березовке (где отбыл первый год своего срока) и в лагере в Свинушках (где нахожусь ныне) – вечная серьезная тема. Расстояния между ними всего сто пятьдесят километров, а этих самых различий величайшее множество. Будто эти полторы сотни километров разделяют не две зоны на территории одной области, а два мира, две цивилизации. Звучит пафосно, но это именно так. В Свинушках обращаешь внимание, что курящих «Приму», а не сигареты с фильтром (в силу своего ограниченного материального положения), здесь куда больше, чем в Березовке. Да что там «Приму», есть здесь и курящие самокрутки с табаком из чужих «бычков». Видел, как эти «бычки» собирают, как табак извлекают, сортируют, сушат на трубах отопления, собирают в специально приспособленные для этого баночки и коробочки.

И с туалетной бумагой в Свинушках проблемы: не у всех хватает средств на ее приобретение. Отсюда и особый интерес некоторых моих соседей к газетам, что приходят ко мне в посылках, бандеролях – кому на «козьи ножки», кому на пикантные нужды.

Еще одна маленькая, но емкая деталь на тему сравнения двух уровней лагерной цивилизации – инвентарь для уборки помещения (щетки, «лентяйки», совки и т. д.) – хранятся в специальном отведенном месте. Наверное, для удобства, для порядка на ручках этих инструментов масляной краской обозначено помещение, для уборки которого именно этот инструмент предназначен («первая секция», «канцелярия», «каптерка» и т. д.). В пяти словах насчитал восемь ошибок. Особенно запомнился «калидор». К тем, кто наносил эти надписи – никаких претензий быть не может (у многих судьба сложилась так, что остается только удивляться, что человек вообще смог научится читать и писать). Но ведь кто-то принимал эту работу. А проверяющие всех калибров от областного до федерального, что порою по нескольку раз в месяц нарушают покой нашего барака, к появлению которых все скоблят и чистят, которые всегда и повсюду суют свой нос, неужели они это не видели? Неужели не читали? Или сами в грамоте не сильны?

А лично я, сравнивая зону в Березовке с зоной в Свинушках, всегда вспоминаю впечатления о прибытии. В Березовке со всеми вновь прибывшими всегда сразу встречался «смотрун» барака Валерка Дербентский (русский, кличка была определена местом рождения). Для каждого находилось несколько минут индивидуального общения: кто, откуда, за что, какие планы на срок, есть ли чай, курить и так далее. Не миновали эти вопросы и меня. От предложенных сигарет я, как некурящий, отказался, а вот две пачки чая и кулек карамели взял, ибо от всех запасов, с которыми уходил две недели назад из бутырского СИЗО на этап, не оставалось ничего – что-то было использовано, заварено, съедено, роздано, что-то, как водится, сгинуло за время шмонов и досмотров.

Совсем по-иному было в Свинушках – прибыв на отряд, мы часа два ждали пока «смотрун» проснется. Индивидуальные вопросы были заменены одним общим: «У всех все ровно? Все нормально?». Про нужды и потребности речь и вовсе не заходила. Два лагеря, два мира. У каждого свое лицо, свои черты, свои детали. И детали эти остаются в памяти навечно.

* * *

Постоянно убеждаюсь, что сформулированный мной еще в самом начале срока девиз (можно патентовать, как исключительно собственное «ноу-хау»): «У меня всегда начищенные ботинки и прямая спина» – очень правильный.